И Синдзи принял тень, и она разлилась множеством бесформенных сгустков, унося юношу далеко-далеко. Лёгкость и безмятежность окутали его, ощущение полёта поглотило его.
И он летел. Или падал? Или...
Он открыл глаза. Или думал, что открыл глаза. Или представил, что открыл их.
Мир перестал быть мельтешением всего и ничего. Он трансформировался, изменялся без воли на то Синдзи. Перед его взором рисовались очертания гор, рисовых полей, деревеньки: пейзаж, который так похож на Токио-3, когда Токио-3 ещё не было.
Синдзи и не заметил, что уже сидит в знакомом старом вагончике, который несёт его по знакомой деревеньке. Переливающиеся на вершинах гор последние лучи солнца тоже были знакомы. То же перестукивание колёс, те же семафоры. Но в этот раз мелькающие вокруг туда-сюда тени. Они проносятся мимо него, словно ускоренные какой-то странной прихотью местного божества. Когда тени останавливались, стояли, сидели - с трудом угадывались силуэты людей. Людей, которые когда-то жили, когда-то здесь были.
Прямо напротив Синдзи сидела молодая парочка, одетая, непривычно для него, в тёплую одежду. На женщине было лёгкое пальто и сапожки. Кутаясь в красный шарфик, она прильнула к плечу мужчины и о чём-то говорила. Мужчина ей коротко отвечал. Мужчина, в котором угадывался отец. Отец, который был ещё молод. Хмурый, как и всегда, но кротко улыбавшийся.
У Синдзи наворачивались слёзы, ведь есть только одна-единственная женщина, которую Гендо подпустил к себе за всю жизнь, - его мама, Юи. И вот она перед ним: молодая, красивая, счастливая. Ему так хотелось вскочить, обнять... но не мог. Неведомая сила, как и в прошлый раз, приковала к сиденью. Поэтому ему оставалось беспомощно наблюдать за ними и пытаться расслышать, о чём они говорят.
- Если родится мальчик, - звучал приглушённый голос отца, - назовём Синдзи. Если девочка - Рей.
Всё пространство будто моргнуло, на секунду искривилось. В его маленький мирок кто-то ворвался - невидимый, неосязаемый. Тот, кто его сюда перенёс, тот, кто его удерживал на проклятом сиденье и не давал обнять маму. Тот, кому принадлежал раздавшийся тихий девчачий щебет:
И̵̷̨к̸̢а͡͏̕̕͜р̡͟͟и́͝͠͏͞, - прямо в ушах Синдзи прозвучало на странном наречии, однажды уже слышанном в необычных снах. И снова каким-то непонятным образом он понял значение, но не запомнил само слово.
- Синдзи... Рей... - проговорила улыбающаяся Юи столь ласковым и приятным для юноши голоском. - Мне нравится.
Синдзи хотел зарыдать от счастья. За долгие годы он уже позабыл голос мамы. И вот он снова слышит это пение для своих ушей.
С̷̧͝и̛͠н̸̸́д̶̨з̧̧̧́͞и̸̷̢̡, - вновь повторилось на странном языке. Но он не обращал внимания ни на странный голос, ни на то, о чём говорили его родители, - ему просто хотелось слушать и слушать свою маму.
Р҉̢͢ѐ̕й͘͠.
- Икари Синдзи, - чему-то своему нежно хихикнула Юи, - Икари Рей. Не могу выбрать, что лучше звучит.
И̨̡͜ќ̸̢̀а̷̨р̷̀̀и̧̢͟҉ ̸̡̛͢͜С̧͘͢͡и̛́̀͝͠н̴͠͞д̛з̀̕͜и̷̧̧̢͠.
Синдзи встрепенулся - его родители мгновенно заснули, словно по бесшумному щелчку чьих-то могущественных пальцев. Сложилось впечатление, что в киноплёнке потерялось несколько десятков кадров. И теперь блаженное лицо Юи застыло, и он мог его должным образом разглядеть, чтобы хорошенько запомнить и больше не утерять в дебрях памяти. На поверку её лицо такое знакомое, родное...
И́́͝к͏̢͜͢а̵̨р̸̛ѝ̡̕͘... Р̀͠е̶̨́͠͝й̷̛͜͡?
...кого-то напоминает. Она на кого-то похожа. Или, вернее, эта кто-то подобна его маме.
Р͢е̵̕͜͟͞й̡͠...
Тем временем мельтешащих теней становилось всё больше. Настолько, что они заслоняли собою пару, которую Синдзи хотел видеть. Пару, которую Синдзи хотел слушать, но сейчас она, увы, безмолвствовала.
Р̸̡ей̢... Ая̨͝н͢͞а̨м̷̧и̴?
Он старался через скопившиеся тени ещё раз глянуть на свою маму - этот приятный, любимый образ. Утерянный и обретённый. Зацепиться за него, запомнить навсегда, запомнить каждый изгиб лица.
А̛́ян̡̧а̴̴̀м̸͠и̢͟ ̸̧Р̀͝е͜͏й̨̢... н͡е͡т̴̢͞
Но толпа теней становилась всё гуще, мельтешение всё меньше. Они застывали на одном месте так, что можно было в них разглядеть усталых людей с безразличными лицами. Лицами, которые Синдзи не желал видеть.
И̴к̶͟а̧р̨и͏ ̶̴̴Р͘͝е̢̨й̶́͘?.. н͜͏е͘͢͡т... у̵͞͡ж̶е̧҉ ̢͟͝н̡͠е̵͡т́.
Его взор перегородила тень от мужчины, которая на глазах становилась всё чётче. Дешёвый полосатый костюм, чёрное пальто, в руках газета. Взгляд Синдзи невольно соскочил на размытую дату: второй год периода Хейсэй. В какой-то момент у него появилось чувство негодования - он здесь, чтобы любоваться мамой. Ему больше никто не нужен в этом маленьком мирке.