После обнаружения выхода германских кораблей из Бергена, британские силы стали развертываться на вероятные маршруты их прорыва в Атлантику, то есть обе стороны не исключали возникновения морского боя, но точное место и время, а также точный состав противоборствующей стороны были известны очень приблизительно, во всяком случае для германской стороны. Взаимное обнаружение силами друг друга, как и во всех описанных морских боях Второй мировой войны (!), для обеих сторон фактически оказалось внезапным, и только тогда немцы узнали, кто им противостоит. Результат боя нам теперь известен — но к моменту его начала никто его предугадать не мог.
При этом надо отметить, что указанная неопределенность в признаках боя существует на момент планирования операции, однако картина принципиально изменится к моменту начала боя. В ходе операции параметры возможных боев все более и более конкретизируются. В конце концов с входом противника в зону освещения обстановки силами и средствами группировки многозначность практически исчезает, и командир группировки (отряда) может принять решение на бой в полном объеме. На полноту решения здесь уже прежде всего влияет лимит времени, и решение будет тем полноценней, чем в большем объеме проведена предварительная подготовка до начала операции на уровне замысла. Именно тот факт, что вооруженное противоборство всегда начиналось при выходе противостоящих группировок на дальность взаимного обнаружения своими силами, дал повод этим и ограничить собственно район боя.
В ходе Второй мировой войны пальма первенства главного ударного оружия перешла к средствам воздушного нападения, но морские бои все равно предусматривались — теперь уже больше на всякий случай. Уже окончательно стало очевидным, что применительно к морскому, воздушному или противовоздушному бою практически никто не мог, за редким исключением, точно сказать, где и когда он возникнет и каким будет противостоящий противник. Действительно, кто может ручаться, что данную группировку авиация противника атакует два, а не пять раз; что в атаке будет участвовать пять самолетов, а не десять? Та же картина получается и с морским боем. Редким исключением являются те случаи, когда заранее выявленного противника заманивают в ловушку. Но тогда все начиналось с нанесения внезапных торпедных и артиллерийских ударов, а уже потом возникал собственно бой с уже ослабленным врагом. Так развивались события в проливе Суригао 25 октября 1944 г., так был потоплен германский линкор «Scharnhorst» в рождественскую ночь наступающего 1944 г.
Уточнив для себя, что такое операция и бой, рассмотрим еще две часто встречающиеся в литературе формы применения сил — удар и атака.
В современном звучании атака — это сочетание стремительного маневра с решительным воздействием оружия по противнику в целях его поражения. Однако, учитывая, что атака — это всегда элемент боя, то есть вооруженного противоборства, более корректно следующее определение: атака — это сочетание стремительного маневра с решительным воздействием по противнику оружием в условиях его противодействия. Тут можно было бы добавить «с целью его уничтожения», но трудно представить себе «решительное воздействие оружия» с другими целями. Обратим внимание: факт противодействия противника крайне важен; если мы не будем его учитывать, то атака и удар сольются у нас в одну форму.
Удар — это спланированное одновременное поражение противника путем воздействия по нему оружием или войсками. Это очень многогранная форма применения сил — настолько многогранная, что в ней очень просто запутаться. Обычно это происходит при идентификации таких форм, как удар, атака и бой, а также применение оружия. В частности, залп — это одновременный выстрел нескольких артиллерийских орудий одного калибра или торпедных труб одного корабля с установленным темпом. В ударе может быть несколько залпов.