На узкой насыпи шло жестокое сражение. Кортес при всей своей решительности не мог обеспечить боевого порядка в армии. Да армии, собственно, и не существовало: каждый боролся за собственную жизнь. Арьергард остался на первом участке насыпи, сам Альварадо спасся благодаря легендарному прыжку: всадив длинное древко своего копья в дно озера, он с ловкостью, сделавшей бы честь любому чемпиону по прыжкам с шестом, перемахнул через ров и присоединился к отряду Кортеса.
Испанская армия таяла на глазах, ей угрожало полное уничтожение. Необходимо было любой ценой прорваться вперед.
Кортес дал приказ: все обозные телеги столкнуть в воду, в прорезь насыпи. Одна за другой рухнули в воду тяжелые повозки, груженные продовольствием, сокровищами, боеприпасами.
Мало... Ров поглотил все бесследно.
Новый приказ в смертельном страхе: столкнуть в воду пушки! Приходится расстаться с самым действенным оружием... И все еще мало: переправа не налажена.
Последнее, что можно сбросить в воду, - трупы павших воинов. Сотни и сотни трупов, валяющихся на насыпи.
Наконец по трупам врагов и соратников, по мертвым телам ацтеков и испанцев остаткам армии Кортеса удалось добраться до следующего участка насыпи.
Слабая надежда на спасение придала погибающим новые силы. Теперь пошло в дело оружие - под ногами была твердая почва, открылся путь к спасению, если только они смогут прорваться сквозь кольцо противника.
Шаг за шагом, ценой кровавых и затяжных схваток измотанные воины пробивались вперед. На рассвете, после ожесточенных арьергардных боев они наконец оторвались от противника.
Испанцы на жертвеннике
По свидетельству Кортеса, в эту адскую ночь погибло 150 испанских и 2000 тласкаланских воинов. По вполне понятным причинам он старался приуменьшить потери. Другие источники того времени оценивают потери испанских воинов в 400-1100 человек и индейцев - 2000-8000 человек.
Армия Кортеса, обескровленная, смертельно усталая, отступала без продовольствия и тяжелых орудий, с жалкими остатками боеприпасов. Ей невероятно повезло: если бы ацтекские военачальники со своими огромными отрядами бросились ей вслед, один-единственный могучий удар уничтожил бы остатки испанской армии. Однако этого не произошло. Почему - это неизвестно и по сей день. Отбиваясь по пути от стремительно нападающих маленьких отрядов местных жителей, воины Кортеса достигли в конце концов Тласкалы, спасительного для них прибежища.
Понадобились многие месяцы, чтобы раненые встали на ноги. Кортес реорганизовал свою армию, из Веракруса было доставлено подкрепление; тласкаланцы выставили новые боевые отряды. Спустя год после "Ночи печали" Эрнан Кортес начал решающее наступление на Теночтитлан. 13 августа 1521 года после беспощадных сражений он захватил столицу.
Ров, заполненный трупами воинов
Кецалькоатль победил Уицилопочтли, грозного бога войны, думали жители Теночтитлана, из которых в живых остался лишь каждый десятый. Вскоре они узнали, что не древний доброжелательный бог победил кровожадного, требующего человеческих жертв идола, нет, речь идет совсем о другом: на них тяжким, невыносимым бременем легла новая власть, которая не вырывала на жертвеннике сердца отдельных людей, но приносила в жертву Молоху Золота целые народы.
Война в Мексике не закончилась покорением столицы. То тут, то там вспыхивало сопротивление, и Кортесу пришлось еще не раз выступать с походами. Однако посланные в Испанию сокровища и огромные успехи в завоевании земель обеспечили ему милость Карла V. Эрнан Кортес получил высокую должность, награды и стал главнокомандующим военными силами покоренной Мексики.
1. Кортес топит собственные корабли в бухте Веракрус
2. Первая встреча Кортеса с Монтесумой. Картина написана в середине XIX века на основе сохранившихся описаний и набросков очевидцев
Выяснилось, что его организаторские способности не уступают его военному гению. Он основывал города, колонии; собственно говоря, Кортесом были заложены основы испанского колониального владычества.
Мексика вынуждена покориться
В течение долгих лет Кортесу пришлось вести упорную борьбу со своими противниками, искушенными в интригах приближенными императорского двора. Медленно, но верно они подрывали его авторитет, славу, и император постепенно охладевал к нему.