Перед решительной схваткой людоед исподлобья окинул взглядом своего противника. Решив, что он легче добьется победы, если будет наносить удары обеими руками, кзам отбросил в сторону топор, оставив в руках одну палицу. Затем он перешел в наступление.
Две палицы из твердого дуба, почти одинакового веса, столкнулись в воздухе. Удар, нанесенный кзамом, был сильнее удара уламра, который не мог пользоваться левой рукой. И все-таки ему удалось отбить нападение. Когда же кзам вторично опустил палицу, она рассекла воздух, не встретив ничего на своем пути: Нао ловко отклонился в сторону.
В третий раз палица Нао обрушилась на врага словно лавина. Она разбила бы вдребезги череп противника, если бы длинные жилистые руки кзама не сумели вовремя отвести удар.
Снова узловатые дубины с треском сшиблись в воздухе, и кзам был вынужден отступить. Однако он тут же пришел в себя и ринулся на уламра с таким бешенством, что чуть не выбил палицу из его руки. Прежде чем Нао собрался с силами, кзам снова взмахнул палицей. Уламр лишь несколько ослабил, но не мог отвести удар. Дубина обрушилась на его череп… У Нао подкосились ноги: деревья, земля, костер закружились перед его глазами… Чудовищным усилием воли он устоял на ногах и, прежде чем кзам сообразил, что происходит, швырнул в него свою палицу с такой силой, что тот, даже не вскрикнув, свалился мертвым…
Еще не веря в свою победу, Нао взглянул на костер, где плясали веселые красные языки пламени, и засмеялся отрывистым, хриплым смехом. Радость бушевала в его груди, словно поток, несущийся весною с гор.
Кругом было тихо. Над головой мирно сияли далекие звезды, приглушенно рокотала река, чуть шелестела трава под дыханием ночного ветерка, и только издали, с противоположного берега реки, доносились лай шакалов и рыканье вышедшего на охоту льва… Победитель закричал прерывающимся от волнения голосом:
– Нао хозяин Огня!
Он медленно обошел вокруг костра, протягивая над ним руки, подставляя благотворному теплу грудь, радуясь давно не испытанному блаженству.
– Нао – хозяин Огня! – повторял он, не помня себя от восторга. – Нао завоевал Огонь!
Но вскоре лихорадочное возбуждение улеглось. Он подумал, что кзамы могут неожиданно вернуться и что надо поскорей унести в безопасное место свою драгоценную добычу. Он достал плоские камни, которые постоянно держал при себе после первой неудачной попытки похитить Огонь. Нужно было оплести их прутьями, корой и стеблями ползучих растений. В поисках этих растений Нао неожиданно обнаружил неподалеку от костра готовую плетенку, в которой людоеды переносили Огонь. Он вскрикнул от радости.
Это было нечто вроде гнезда, искусно сплетенного из древесной коры и выложенного изнутри плоскими камнями. В нем еще теплился маленький огонек.
Хотя Нао, подобно всем мужчинам племени уламров, умел делать плетенки для хранения Огня, ему вряд ли удалось бы в столь короткий срок изготовить такую же прочную и удобную, как та, которую он нашел у людоедов. Для этого нужно было время.
Плетенка кзамов была сложена из трех тонких слоев сланца, с оболочкой из коры зеленого дуба, скрепленной гибкими прутьями. В стенках были оставлены отверстия для доступа воздуха.
Такие плетенки с Огнем требовали неусыпных забот. Нужно было защищать пламя от дождя и ветра; нужно было смотреть за тем, чтобы Огонь не хирел и не разгорался больше, чем следует; нужно было часто менять кору.
Нао знал все правила ухода за Огнем, выработанные тысячелетним опытом его предков. Он слегка раздул пламя, смочил водой кору оболочки, проверил вытяжные отверстия и состояние сланцевой прокладки. Затем он собрал разбросанные по земле копья и топоры и перед уходом окинул последним взглядом стоянку кзамов и окружающую ее равнину.
Двое из его врагов были мертвы; они лежали на спине, лицом к звездам. Двое других, несмотря на страшные страдания, старались сохранять полную неподвижность, чтобы Нао счел их мертвыми. Жестокий закон войны и осторожность требовали, чтобы Нао прикончил их. Он подошел к первому, раненному в бедро, и занес над ним копье.
И вдруг какое-то странное, непонятное ему самому отвращение овладело сыном Леопарда при мысли, что еще одна жизнь сейчас угаснет. Он не чувствовал никакой ненависти к поверженным врагам. К тому же куда важней было загасить костер.
Нао раскидал во все стороны пылающие угли и палицей, принадлежащей одному из убитых врагов, разбил их на мелкие куски, которые не могли сохранить Огонь до возвращения кзамов. Затем он связал раненым руки и ноги гибкими стеблями растений и крикнул, не в силах скрыть свое торжество: