«Все это неважно», – шепчет она. Пустота всегда знает, что сказать.
Но потом я чувствую, как что-то еще оборачивается вокруг меня. Что-то теплое, надежное и чудесное.
Тяжелое, как рюкзак, но стоит на земле.
И тоже пахнет домом, по-своему.
Он реален, и он здесь, и когда я замечаю нежность и обеспокоенность в его глазах, туман рассеивается.
И появляется боль. Она пронзает меня, как ржавое мачете, и я зарываюсь лицом в футболку Картера. В этот момент мои эмоции решают найти выход и полагают, что это вполне подходящее и безопасное место для них.
Я плачу и скорблю, и сжимаю в кулаках мягкий хлопок, пока Картер успокаивает меня и притягивает ближе.
Что только заставляет меня плакать еще сильнее.
Не из-за всего того, что потеряла.
А из-за того, что одно получила обратно.
Моего лучшего друга.
– Картер? – доносится дрожащий голос из конца коридора, ведущего к главному входу.
– Да? – отвечает он в темноту, прочищая горло.
– Я не знаю, что делать, чувак. Ему… ему становится все хуже.
– Ламар? – Я вытираю глаза и сажусь.
– Рейнбоу? – Радость в голосе Ламара удивляет меня. – Рейнбоу! Ты все еще здесь!
Звук кроссовок, дробящих плитку, эхом разносится по коридору. Он достигает меня раньше, чем становится различима фигура Ламара.
– Ты должна прийти. Прямо сейчас. Он… Я не могу… Я не… ты должна помочь ему, Рейнбоу. Пожалуйста! – голос Ламара срывается, напоминая мне насколько он юн.
Четырнадцать? Может быть, пятнадцать?
Я была так поглощена своим собственным дерьмом, что ни разу не подумала, как все это должно быть тяжело для него. Под всеми этими понтами он все еще просто ребенок.
Я вытягиваю руки и позволяю ему поднять меня на ноги, жалея, что тепло руки Картера оставляет меня. Мне не нужно оборачиваться – знаю, что мой друг принесет рюкзак.
Картер всегда носил его в школе.
Когда Ламар тянет меня к магазину смокингов, я замечаю первые рассветные лучи, проникающие через разбитые окна в дверях главного входа. Они освещают дверной проем магазина «Хелло Китти», где Уэс сказал мне, что никогда не будет пытаться удержать меня.
Если бы только я лучше старалась убедить его остаться.
«Или, может быть, мне следовало согласиться уйти с ним, как он хотел», – думаю я, следуя за Ламаром в магазин смокингов, но когда обхожу прилавок и вижу тело Квинта, дергающееся в конвульсиях на полу, то знаю, что это неправда.
Именно здесь я должна быть.
На самом деле, это единственное место, где я хочу быть.
Никаких запахов. Никаких триггеров. Никаких разъяренных групп людей. Никаких трупов.
Здесь у меня есть цель. Здесь у меня есть друзья. Там снаружи…
Мысленно я вновь открываю крепость под названием «Дерьмо, о котором я больше никогда не буду думать, потому что все это не имеет значения, и мы все умрем», собираю все, что находится снаружи: мой старый дом, тела, погребенные в свежей земле, красивый парень в гавайской рубашке, который спас мне жизнь и разбил мое сердце, мотоциклы, бродячие собаки, дома на деревьях, горящие здания – и запихиваю всё это внутрь.
Затем я расстегиваю рюкзак, который Картер водрузил на прилавок, и принимаюсь за работу.
ГЛАВА
XI
1 мая (неделю спустя). Рейн
– Ты съел свой завтрак! – веселый голос Картера нарушает тишину в магазине смокингов, когда его шесть футов и три дюйма заполняют дверной проем.
– Да… – Квинт прочищает горло. – В этот раз снова смог его удержать.
Светлое лицо Картера темнеет, когда он быстро переводит взгляд с меня на парня, сидящего рядом со мной за прилавком.
– Это здорово, мужик, – отвечает он с улыбкой, и только я знаю, что она фальшивая.
Мне знакомы все его улыбки.
– Твоя медсестра ела что-нибудь сегодня? – Взгляд Картера скользит по мне.
Квинт пожимает плечами, а я опускаю глаза и натягиваю рукава своей толстовки на ладони.
Картер сжимает свои полные губы в тонкую линию и слегка кивает.
Благодаря антибиотикам, дезинфицирующему средству для рук и марле, которые я нашла в рюкзаке, мне удалось справиться с инфекций, удалить стекло из шеи и каким-то чудом не дать Квинту истечь кровью во время перевязки. Но понимание того, что именно Уэс доставил эти средства, увеличило рану в моем сердце.
– Рейн… могу я поговорить с тобой снаружи?
Я сжимаю рукава толстовки в кулаках и качаю головой.
– Не снаружи на улице, только… в коридоре.
Квинт подталкивает меня локтем:
– Иди, девочка. Ты уже несколько дней не выходила из этой комнаты. Я буду в порядке.