Припасы. Укрытие. Самозащита.
Выживание превыше всего.
Теперь все они были перечеркнуты гигантским Х, а рядом с ними кровавыми печатными буквами написаны слова: «Защити Рейнбоу Уильямс». Это все, что меня сейчас, блять, волнует. Позаботиться о ее безопасности. Уберечь ее. Точка.
Я боялся, что она заставит меня страдать, но за то время, пока отсутствовал, понял: она – единственный человек в моей жизни, который не причиняет боли.
– Уэс? – спрашивает она тихим, дрожащим голосом, запуская пальцы в мои волосы и убирая их с лица. – Ты все еще будешь здесь, когда я проснусь?
Чувство вины охватывает сердце и сжимает его в своем гребаном кулаке. Опираясь на предплечья, опускаюсь на мягкое, теплое тело и прижимаюсь губами к ее губам. От прикосновения кровь вскипает в моих венах, но я не двигаюсь. Я продолжаю поцелуй до тех пор, пока не чувствую, что она расслабляется подо мной. И пока не уверяюсь в том, что она поверит мне. И тогда наконец обещаю:
– Всегда.
Удовлетворившись ответом, Рейн снова притягивает мое лицо к своему и целует меня как будто «всегда» может существовать на самом деле. Медленно. Сладко. Адские всадники в капюшонах теперь не дышат нам в спину, и стрелка часов не приближает нас к апокалипсису. На наших руках нет крови и нет пепла на волосах. Мы не задаемся вопросами и не тревожимся о том, чем это закончится. Потому что мы встретились в сложное время, когда все катилось к черту.
А сейчас мы начинаем сначала.
Я углубляю поцелуй и пытаюсь не улыбнуться, когда чувствую, как бедра Рейн приподнимаются в ответ. Возможно, нам принадлежит вечность, но я задолжал этой женщине неделю удовольствия и думаю, что она ждала уже достаточно долго.
Обхватив ее бедро правой рукой, прижимаюсь к ней. Ощущаю вибрацию в ее груди, когда она издает стон.
– Я скучала по тебе, – шепчет она, глубже зарываясь пальцами в мои волосы.
–Я… – Я зажмуриваю глаза и заставляю себя говорить через подступивший к горлу комок раскаяния: – Я не думал, что ты станешь скучать. Никто никогда не скучал и… Прости. Мне так чертовски жаль, Рейн. Если я тебе нужен, я твой.
– Навсегда, – добавляет она.
В ее устах мое обещание звучит больше как молитва, поэтому я опускаю голову ниже и запечатываю ее поцелуем. Наши тела двигаются инстинктивно. Я пою ей песню любви – целу́ю глубоко и неспешно – изливаю свое сердце.
И каким-то образом Рейн понимает все слова.
Ее тело извивается подо мной, когда наши языки переплетаются, а дыхание становится тяжелым. Я трусь об ее бедра интенсивнее, желая заставить ее кончить вот так – просто от поцелуя и обещания.
– Уэс, – говорит она хриплым голосом, откидывая голову назад.
– Мммм… – отзываюсь я, посасывая ее полную нижнюю губу.
– Уэс… – голос Рейн звучит более отчаянно, но ее бедра продолжают двигаться в одном темпе с моими. – Это мои единственные трусики!
Я смеюсь ей в губы.
– Уже нет. Я захватил тебе кое-какую дополнительную одежду из дома.
После этих слов Рейн обхватывает мою голову и прижимает свой рот к моему.
То, что она легко простила меня и то, как выгибается подо мной сейчас; ее глубокий, наполненный желанием стон, когда она кончает; то, как держит мое лицо прямо сейчас, будто я бесценное сокровище – ошеломляет меня, и внезапно Рейн не единственная, кто может кончить от одного поцелуя.
Я отстраняюсь и стою на коленях между ее ног, в попытке восстановить контроль, но вид Рейн, пребывающей в состоянии послеоргазменной неги, не помогает ослабить пульсацию в члене.
Открыв глаза, Рейн бросает один взгляд на мое лицо, а затем скользит глазами по моему полностью одетому телу вниз к большой выпуклости прямо перед ней. На ее припухших губах играет ухмылка, когда она протягивает руку и расстегивает мой ремень.
Я хватаю ее за запястье в предупреждении.
– Позволь мне сначала доставить тебе удовольствие еще несколько раз. Мне нужно многое компенсировать.
– Сегодня мой день рождения, – говорит она с дьявольской ухмылкой. – Мне можно делать всё, что я хочу.
Не могу поспорить с такой логикой.
Я отпускаю ее запястье и смотрю, как Рейн медленно расстегивает мои джинсы и разводит края ширинки в стороны. Ее пальцы скользят вверх по моему набухшему члену, лаская его через ткань, и он дергается под поясом боксеров.
Фаааак, эта девочка убивает меня.
Лежа на спине, Рейн стягивает штаны и боксеры с моей задницы, выпуская член, и облизывает губы.
– Иди сюда, – говорит она, и ее голос пронизан желанием.
Я не понимаю, что она имеет в виду, пока Рейн не хватает меня за бедра и не тянет вперед.