Слезы благодарности выступили на глазах двух женщин, когда они выслушали рассказ: «О, есть еще благородные люди на земле! Есть еще друзья у семьи Боэция!» И горячая молитва за неизвестного друга вырвалась из глубины их душ.
Целые дни Камилла проводила на воздухе. Часто, не довольствуясь садом, она в сопровождении Дафнидионы, молоденькой дочери верного Корбулона, уходила в лес, который тянулся за садом. Однажды девушки зашли дальше обыкновенного. День был нестерпимо жаркий, и их начала мучить жажда. Вода была холодная и чистая, но вытекала такой тоненькой струйкой, что было трудно собрать ее столько, чтобы утолить жажду.
— О как жаль прекрасной влаги! — вскричала Камилла. — Вот если бы ты видела, как прелестно устроен источник в саду Равенны! Струя вытекает из бронзовой головы Тритона, бога моря, и собирается в широкий бассейн из темного мрамора. А здесь, как жаль! Чудная влага пропадает.
Через несколько дней девушки снова отправились в лес и подошли к месту, где был источник. Вдруг Дафнидиона, громко вскрикнув, остановилась и в ужасе молча указала рукой на место, где был источник. Камилла взглянула и также остановилась в изумлении: струя вытекала из бронзовой головы Тритона, и вода собиралась в широком бассейне из темного мрамора. Суеверная Дафнидиона ни минуты не сомневалась, что это дело лесного духа. Поэтому, закрыв лицо руками, чтобы не увидеть духа, так как это было дурным предзнаменованием, опрометью бросилась бежать домой. Но Камилла не верила в существование духов. «Конечно, кто-нибудь подслушал мои слова, когда мы здесь гуляли последний раз, — подумала она. — Но в таком случае, этот человек должен быть и теперь где-нибудь поблизости, чтобы увидеть, какое впечатление произведет на нас его сюрприз». И с этою мыслью она внимательно огляделась. Ветви одного из соседних кустов чуть заметно колыхались, Камилла бросилась туда. В эту минуту из куста вышел юноша.
— Я открыт, — в смущении сказал он тихим голосом.
— Аталарих! Король! — вскричала Камилла в испуге. Целый рой мыслей пронесся в ее голове и сердце, и она почти без сознания опустилась на траву. Молодой король с испугом и восхищением смотрел на нее, и яркая краска залила его бледное лицо.
— Теперь бы умереть! — прошептал он, — тут, подле нее!..
В это мгновение Камилла пошевелила рукою. Это движение привело короля в себя. Он зачерпнул воды из мраморного бассейна и смочил виски девушки. Та открыла глаза, быстро оттолкнула руку короля и с громким криком: — Варвар! Убийца! — вскочила и бросилась бежать. Аталарих не последовал за нею. «Варвар, убийца!» — со страшной болью повторил он и закрыл лицо руками.
Глава IV
Со страшными рыданиями бросилась Камилла к матери и рассказала ей свои открытия: не было сомнения, дачу устроил он же, этот сын убийцы ее отца. Нетрудно было также понять, и почему сделал он это: он любил ее. Самые разнородные чувства боролись в душе девушки.
Она росла во дворце Теодориха. Целые дни девочка проводила вместе с бледным, красивым маленьким Аталарихом, который был всегда так ласков с ней, так весело играл и рассказывал такие чудные истории. Дети были очень дружны и привязаны друг к другу. Проходили годы. Дети обратились в молодых людей, и детская дружба постепенно и незаметно начала переходить в иное, более горячее чувство. Но тут разразился удар над Боэцием. Его казнили, семью его лишили имущества и сослали. Все окружавшие ее теперь — мать и друзья — ненавидели варвара-тирана и всю его семью, и говорили только о мести. Под влиянием этих толков и тоски по отцу, Камилла также стала ненавидеть Теодориха и его внука Аталариха.
И вот этот ненавистный враг, потомок проклинаемого ею рода, на котором лежала кровь ее мученика-отца, — он осмеливается выказывать ей свою любовь. Тиран Италии осмеливается надеяться, что дочь Боэция…
Рустициана, узнав, в чем дело, также страшно взволновалась и тотчас пригласила Цетега.
— Скажи же, что нам делать теперь? — спросила она, рассказав ему все, — как спасти мое дитя? Куда везти ее?
— Куда? — ответил Цетег, — в Равенну, ко двору.
— И ты можешь так зло шутить в такую минуту? — вскричала вдова.
— Я не шучу. Слушай. Ты знаешь, что на королеву я имею безграничное влияние, она вполне в моей власти. Но с этим мальчишкой — сам не понимаю, почему — я ровно ничего не могу поделать. Изо всех готов он один, если не видит меня насквозь, то подозревает и не доверяет мне. И часто, очень часто он мешает мне действовать, — его слова, конечно, влияют на его мать, и часто влияют сильнее, чем мои доводы. И чем дальше, тем он будет, конечно, опаснее, потому что становится старше, сильнее и умнее. Он и теперь умен не по летам. Так вот, видишь ли, до сих пор никто из нас не мог еще справиться с этим мальчишкой. Теперь же, благодаря его любви к Камилле, мы через нее будем управлять и им: