Возьмем, с целью проверки высказанных положений, несколько отдельных случаев такой борьбы.
Фридрих Мюллер, в своей этнографии, предсказывает, что из борьбы за существование рас победительницами выйдут белая, монгольская и негритянская. Он упустил из виду, что существует еще одна раса, отличающаяся вообще большими способностями к переживанию; я имею в виду так называемую Малайскую расу (т.е. Малайскую в более ограниченном смысле, следовательно, без полинезийских и микронезийских народов). Уже один предел ее распространения - от Малакки и Зондских островов до Формозы и Мадагаскара - указывает на эту способность ее. Встретившись с другими племенами, эта раса частью вытеснила их, частью слилась с ними, частью же сама подчинилась, но во всяком случае, сохранилась более или менее цельно, что само по себе уже очень важно, если принять в соображение что ей приходилось иметь дело с самыми сильными народами Старого Света. На обширном Малайском архипелаге разлилась эта раса, двигаясь с севера на юг и восток все более и более оттесняя чернокожую расу, которую Уоллес означает собирательным названием папуанской. Общую характеристику малайской расы, дающую возможность судить о ее силе в борьбе за существование, даёт нам Пешель. «Азиатский малаец (под этим названием Пешель разумеет именно то, что у нас обозначено названием малайской расы), - говорит он, - своей замкнутостью и скрытностью, своим рабским чувством по отношению к высшим и строгостью к низшим, своей жесткостью, мстительностью и обидчивостью не производит приятного впечатления, но зато выигрывает своей мягкостью к детям и умением держать себя с достоинством и вежливостью». Характеристика эта тотчас же вызывает в нас представление о выносливости и удобоприменяемости малайской расы, что подтверждается как свидетельством путешественников, так и историческими данными. Малайцы легко подчинялись индийской культуре и браманизму но потом обменяли его на мусульманство. На Яве голландское правительство запретило миссионерам проповедывать христианство, боясь, вероятно, что и оно легко может быть ими принято. Применяющийся и легко подчиняющийся характер особенно резок именно у яванцев, самого многочисленного из малайских народов; это-то свойство и составляет золотой источник, из которого черпают голландцы. Один французский путешественник был очень поражен при виде рабских отношений в которых находятся яванцы к европейцам. «Чуть только покажется белый, - говорит граф Бовар, - как все туземцы присаживаются на корточки в знак уважения и благоволения. На многолюдной дороге, по которой мы ехали с величайшей скоростью, ни один туземец не остался стоять. По мере того, как наши лошади поднимали пыль, яванцы по обеим сторонам дороги падали ниц, как карточные солдатики». Знаменитая колониальная система голландцев зиждется именно на способности яванцев к рабскому подчинению. Правительство до мелочей опекает их, налагает на них обязательный труд, само определяя за него вознаграждение и монополизируя торговлю добытыми продуктами. Туземное население при этих условиях обнаруживает замечательное возрастание. С трех с половиною миллионов в начале столетия, оно в 1865 году дошло до 14 168 416, а в 1874 - до 17 882 396 (Бэм и Вагнер); в продолжении двадцати шести лет население почти удвоилось (Уоллес).
Малайские народы, столь легко дающие себя эксплуатировать, и сами делают то же, где это им доступно. В сношениях с первобытными даяками острова Борнео, малайские купцы выказали себя обманщиками, а малайские начальники - грабителями. Во многих местах они подавили и вытеснили слабейшую в борьбе за существование папуанскую расу. Интересна сравнительная характеристика обеих рас Малайского архипелага, представленная Уоллесом. Я выписываю из нее следующее: «Нравственные черты папуанца настолько же отличают его от малайца как и физические. Он жив и выразителен в разговоре и в действиях. Ощущения и страсти свои он высказывает восклицаниями, смехом, криком и неистовыми прыжками. Женщины и дети принимают участие во всяком разговоре и, по-видимому, мало смущаются при виде иностранца или европейца. Об умственных способностях этого племени судить очень трудно, но я склонен думать, что оно в этом отношении стоит выше малайского, несмотря на то, что до настоящего времени папуанцы не сделали еще ни одного шага к цивилизации. Но тут не должно забывать, что малайцы в течении веков подвергались влиянию иммигрирующих индусов, китайцев и арабов, между тем, как попуанцы подвергались лишь весьма незначительному и частному влиянию малайских торговцев. У папуанца гораздо более жизненной энергии, которая, несомненно, значительно помогла бы ему на пути к умственному развитию». «Папуанцы более любят искусство, нежели малайцы. Они украшают свои лодки, дома и почти каждую домашнюю утварь тщательно сделанными изваяниями - обычай, весьма редко встречающийся между племенами малайской расы. Страсти и нравственные чувства, напротив того, кажется, мало развиты у папуанцев. В обращении с детьми они часто бывают жестоки, между тем, как малайцы почти всегда мягки и ласковы. Едва ли когда вмешиваются в их занятия и забавы, дают им полную свободу, до каких бы лет это ни продолжалось. Но эти крайне мирные отношения между детьми и родителями в значительной степени происходят от нерадивости и апатичности характера расы, отчего младшие члены никогда не противятся серьезно старшим; между тем, как более суровая дисциплина папуанцев главным образом есть следствие более значительной силы и энергии ума, рано или поздно ведущей к тому, что слабый восстает наконец против сильного, народ против своих управителей, раб против своего господина, дитя против своих родителей». Изо всего этого видно, что папуанцы гораздо более нравятся Уоллесу, чем малайцы, что они более склонны к высшим духовным проявлениям (искусство, любовь к независимости); но, несмотря на то, они менее сильны в борьбе за существование и должны уступать малайцам. То же, только в сильнейшей степени, вытекает и из сравнения малайцев с даяками, т. е. одного из самых сильных в борьбе за существование с чуть ли не слабейшим в этом отношении народов малайской расы. «Я склонен, - говорит Уоллес, - поставить даяков выше малайцев в умственном отношении, тогда как в нравственном они, без всякого сомнения, далеко превосходят их». На основании двадцатилетнего знакомства Штольц утверждал, что даяки в сношениях между собой отличаются верностью и честностью, и говорит, что в этом отношении они могут быть поставлены в пример всем нациям (Бастиан). Из того, что малайцы кажутся Уоллесу не особенно отличающимися в умственном отношении, еще никоим образом не следует, чтобы умственные способности не играли первостепенной роли в их борьбе за существование с даяками и папуанцами, так как, переняв готовые культурные формы от более зрелых народов, малайцы тем самым уже получили в свои руки могущественное орудие борьбы. Притом же очевидно, что, говоря об умственных способностях, Уоллес имеет главным образом в виду те высшие их проявления, которые не имеют непосредственного значения в борьбе. Что же касается практичности, т. е. свойства особенного важного в этом отношении, то, несомненно, что малайцы со своими коммерческими наклонностями стоят выше как даяков, так и папуанцев. Что же касается собственно нравственной стороны, то она в представленном примере не играет выдающейся роли как орудие победы. Я говорю это в уверенности, что приспособляемость и способность к рабскому подчинению яванцев никем не будут причислены к разряду настоящих нравственных качеств.