Всего один взгляд не повредит.
Я осторожно приоткрываю дверцу, как будто что-то выпрыгнет на меня: дезодорант, крем для бритья, бритва, все типичные мужские вещи. Схватив его одеколон, я прижимаю его к носу и делаю глубокий вдох. Мои глаза почти закатываются от древесного запаха, который ранее я почувствовала на его коже.
Просмотрев все, я шевелюсь, чтобы закрыть дверцу, когда серая коробка бросается в глаза. Я прищуриваюсь и наклоняюсь вперед, чтобы прочитать этикетку: презервативы.
Вау, самый большой размер, со смазкой, гигантская упаковка.
Я захлопываю дверцу и смотрю на свое отражение.
— А что ты думала найдешь? — шиплю я.— Ты знаешь его репутацию, — я отступаю и пожимаю плечами. — Ты должна ему сказать: «Эй, Джона, знаешь что? Теперь, когда ты знаешь, что моя мама проститутка, а отец сутенер, у меня есть еще одна бомба, которая упадет на тебя. Д — бомба».
Если он может справиться с первыми двумя бомбами, то последняя, не должна доставить проблем. Не то чтобы я была готова решать этот вопрос. Опять всплывают слова Кэнди.
«Маленькая, глупая девочка».
Я заталкиваю чувство неуверенности на задворки мозга, и направляюсь в душ. Раздевшись, я слышу, как моя внутренняя четырнадцатилетняя фанатка кричит: «Ты голая в ванной Джоны Слейда! Уи-и-и!»
Она не ошибается, — думаю я, и прикрываю рот, чтобы заглушить смех.
Шагая под воду, я закрываю глаза, чтобы насладиться успокаивающими струями. Через минуту или две, я хватаю гель для душа Джоны и делаю глубокий вдох.
Он пахнет цитрусом, пряностями и мужчиной, все это смешано в одном флаконе. Я моюсь медленно, растягивая время, чтобы насладиться тем, что покрыта его запахом и ничем больше.
Во время ополаскивания своих волос, я замечаю, насколько разные наши жизни. У него огромный душ и мраморная плитка, а все, чем я могу похвастаться — это пятна плесени и медленный водосток.
После того, как вытираюсь полотенцем, я расчесываю пальцами волосы, и надеваю чистые трусики из своего рюкзака. Я натягиваю футболку Джоны через голову. Она огромная и достает почти до колен. Напяливаю изношенные спортивные штаны, и они скользят вниз по ногам. Нахмурившись, я поднимаю их повыше и завязываю потуже.
Все еще слишком большие.
Футболка закрывает достаточно, поэтому я снимаю штаны.
Выскальзывая из ванной в комнату Джоны, я вижу зрелище, которое пригвождает меня к месту. Он без футболки, опирается спиной на спинку кровати. На нем темно-синие пижамные штаны, ноги скрещены в лодыжках и пульт в руке. Он источает непринужденную уверенность.
Мои глаза осматривают его тело, от его разрисованных рук к накачанной груди, и останавливаются на лице. Он смотрит на меня с желанием, которое заряжает воздух между нами.
— Привет.
— Привет.
Его глаза щурятся, глядя на мои обнаженные ноги.
— Штаны были слишком велики.
Я оттягиваю подол футболки.
Тишина.
— Поэтому я решила, что футболка достаточно длинная.
Все еще молчание.
— Я подумала, что она закрывает столько же, сколько и платье, поэтому...
— Ты потрясающе выглядишь в моей футболке. — Я переминаюсь неловко от серьезности его голоса. — Со мной ты в безопасности.
Я позволяю его словам наполнить меня, пока мои плечи расслабляются, и я делаю глубокий вдох.
— Хочешь посмотреть телевизор?
Он одаривает меня однобокой улыбкой с ямочкой на щеке, от вида которой захватывает дыхание.
Посмотрев на его огромный телевизор, висящий на стене, я шагаю ближе, чтобы узнать, что он смотрит.
— Конечно. Что... — я ахаю и мчусь к нему, останавливаясь только в шаге от экрана.
— Рэйвен...
— Это же Чип Фуз! — я показываю на экран, оглядываясь на Джону, который широко улыбается. — Я читала об этом шоу в журнале «Автомобиль и водитель». Оно называется «Крутой тюнинг». Они берут старые машины у людей...
Голос Чипа Фуза привлекает мое внимание обратно к шоу.
— Шеви Белл Эир, двухдверая, жёсткий верх, — бормочу я себе, плененная автомобильным блеском.
Пара крепких рук обхватывает меня за талию.
— Иди сюда и сядь на кровать, детка. Ты можешь смотреть это отсюда.
Намек на юмор проскальзывает в его словах.
Начинаю пылать от смущения.
Я получила шанс оказаться в постели с Джоной, но все, что я делаю — это пялюсь в телевизор и смотрю реалити-шоу об автомобилях. Как сексуально и женственно.
Он тянет меня к кровати. Я не отрываю глаз от экрана, пока он тащит меня к изголовью кровати, укрывая одеялом. Прижавшись головой к его груди, я скольжу рукой по его обнаженному прессу и прикусываю язык, чтобы не застонать. Его ладонь движется по моей руке и останавливается, чтобы поиграть с моими волосами. Я вздыхаю от удовольствия, но быстро вспоминаю о тяжелом грузе, от которого нужно избавиться.
— Джона?
— Хм-м?
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Он поднимает пульт и нажимает на паузу.
— Я знаю твою, эм, репутацию, — его тело напрягается под моей щекой, но рука все еще в моих волосах. — Никки сказала мне, что у тебя дома никогда не оставались девушки. Это правда? Просто, у тебя, очевидно, была львиная доля, эм, спутниц, поэтому я предположила...
— Да. Это правда. Ты первая девушка, которая находится в моей постели.
Я делаю глубокий вдох и стараюсь не струсить.
— Эм... ну, ты должен кое-что узнать обо мне.
Он ничего не говорит, и я не вижу его лица, но его грудь перестает двигаться.
Я изо всех сил зажмуриваюсь и выталкиваю слова.
— Я девственница.
Затаив дыхание, я прикусываю губу и жду его реакции.
Я не абсолютная ханжа. Я встречалась с Билли Драйером, а он был самым популярным парнем в школе. Мы целовались несколько раз, пока он не расстался со мной. Думаю, его родители сказали ему, кем была моя мама, поэтому он подумал, что я буду легкодоступной. Никогда не забуду, как он пытался стянуть мои штаны. Когда я отказалась, он сказал, что знал, что я лесбиянка. Девушка, работающая с автомобилями, должна быть лесбиянкой. Он ушел и оставил меня там, под трибунами стадиона, в одиночестве. Я решила, что лучше быть лесбиянкой-девственницей, чем шлюхой- дочерью проститутки.
Тело Джоны трясется от беззвучного смеха, и мои глаза открываются от удивления.
— Ты смеешься?
Его реакция превращается в неконтролируемое веселье, а это не тот ответ, которого я ожидала.
Я приподнимаюсь и на мгновение наслаждаюсь его ямочками на щеках, широкой улыбкой и сияющими глазами.
— Что смешного?
— Рэйвен, — говорит он между смешками. — Ты сама сказала, что раньше я никогда не приводил девушку домой. Но ты тут, в моей кровати, одета в мою футболку, в моих объятиях, — он заправляет прядь мне за ухо. — Ты не понимаешь, да?
Мое озадаченное лицо подтверждает, что я, собственно, ничего не понимаю.
— Ты, Рэйвен Моретти, моя. Неважно, девственница ты или инопланетянка. То, что ты мне рассказала, ничего не меняет. Ни. Одно. Слово.
Ошеломленная, я позволяю его словам проникнуть в мою голову.
— Как это возможно? Ты не слышал, когда я говорила, что моя мама проститутка, а папа сутенер? — я перевариваю его реакцию вслух и не могу остановиться. — Кэнди была права. Я лишь смазливая обезьянка, и, учитывая то, чем мои родители зарабатывают на жизнь, я отброс. Я неопытная, юная и девственница.
Молодец, Рэйвен. Отговори его от симпатии к тебе. Почему бы тебе не пойти и не составить список всех отрицательных качеств.
Все произошло так быстро, что я едва успела заметить движение. Джона притянул меня и усадил лицом к себе, задницей на его бедрах. Он держит мое лицо своими большими руками, пока я не встречаю его взгляд.
— Больше никогда не говори о себе так снова, — его серьезная, суровая команда, заставляет меня опустить глаза. — Смотри на меня, Рэйвен.
Я делаю, как мне говорят.
— Ты отличаешься от всех, кого я когда-либо знал. Ты добрая, умная, веселая, вежливая... черт, ты даже смеешься над шутками Блейка. Я хочу тебя. И это включает в себя все, что делает тебя той, кто ты есть.