Я беру телефон и вижу, что у меня один пропущенный звонок и сообщение.
Еще одно короткое совещание, и я буду дома. Увидимся вечером. Дж.
― Рэй! Ты как сонная муха. Закрывайся.
― Да, Гай. Я слышала тебя.
Засунув телефон в задний карман, я закрываю гараж и мчусь в квартиру.
Я бросаю грязный комбинезон в корзину и раздеваюсь, чтобы запрыгнуть в душ. Моя нога постукивает в нетерпении, ожидая горячей воды.
Дерьмо! Я не позвонила Джоне.
Я оборачиваю полотенце вокруг тела и хватаю телефон из моего комбинезона.
Сидя на кровати, я нажимаю на вызов и прикладываю телефон к уху.
― Привет, детка. Где ты?
Из телефона звучит его глубокий голос, и улыбка растягивается на моих губах.
― Привет. Я в своей квартире. Была безумно занята сегодня в гараже, и увидела твое сообщение только сейчас.
― Ладно. Собирай свои вещички и приезжай.
Я виновато вывожу пальцем узор на полотенце на бедре.
― Я не смогу прийти сегодня вечером. У меня планы с Евой.
Мой желудок падает. Я хочу девичник, но я бы солгала, если бы не сказала, что еще больше хочу быть с Джоной.
После объяснения вечерней программы, я терпеливо сижу, ожидая его ответа.
― Клуб «Шесть». Только ты и твоя девчонка.
Он не спрашивает. Звучит так, будто я должна следовать именно этому.
― Да. Я останусь с Евой вечером, потому что мы, вероятно, придем поздно, и я не хотела бы тебя будить.
― Хм.
Он злится?
― Слушай, дело вот в чем. Я рад, что ты хочешь погулять со своей подругой вечером. Но ты будешь в каком-то ночном клубе, выглядя сексуально, без меня? Нет. И я не в восторге от того, что ты подвергаешь себя опасности, отправляясь в клуб, когда тебе нет двадцати одного. И, в конце концов, мы должны переживать о Доминикочлене.
Его собственничество выглядит яростным, и мне это чертовски нравится. Все мое тело наполняется теплым, сентиментальным чувством, от которого я поджимаю пальчики на ногах, а мой желудок делает сальто.
Я была ребенком, о котором никто не заботился. Всем было наплевать, куда я пошла и с кем. У меня никогда не было комендантского часа, никогда не было разговоров о сексе и о нельзя-принимать-наркотики. Со мной обращались как со взрослой, сколько я себя помню.
― Детка, ты все еще тут?
― Да, Джона, я здесь.
Низкий гул в моем голосе напоминает мне мурлыканье Дога.
― Проклятье. ― Его хриплый и сексуальный голос доносится через телефон. ― Я весь день думал о прошлой ночи. И сейчас, говоря по телефону, ты произносишь мое имя как тогда. Я хочу притащить тебя домой и держать в заложниках. Тебе с Евой придется перенести вечеринку.
― Джона.
Мой голос полон возбуждения.
Он стонет, потом откашливается.
― Наряжайся, погуляй со своей подругой и хорошо проведи время. Позвони мне, когда вы закончите, и я заберу вас. Завезем Еву к ней домой, а ты пойдешь ко мне. Ты, в моей постели, сегодня. Договорились?
― Договорились.
― Ох, и ты должна кое-что знать. Твое имя всплыло в ходе сегодняшнего интервью.
Мое тело вздрагивает, и я сжимаю полотенце на груди. Теперь мой желудок переворачивается совсем иначе.
― Что? Почему?
― Большой бой, много рекламы. Люди болтают, ты знаешь, как это происходит. Это уляжется после боя, но не удивляйся, если к тебе подойдут папарацци. Просто игнорируй их, не отвечай на вопросы. И если ты будешь одна или тебе будет страшно, позвони мне.
Ну, супер. Этот вечер становится хуже.
***
Мы подъезжаем к клубу «Шесть» и вылезаем из такси. Впереди выстроилась линия людей, ожидающих входа. Стучащая музыка заряжает воздух, пока мы подходим к VIP-линии.
Ожидая нашей очереди, я верчусь от волнения и ловлю свое отражение в окне. На мне черное мини-платье без бретелек, которое облегает каждый изгиб моего тела. Туфли на каблуках с ремешками обвивают мои лодыжки, и мои ноги выглядят намного длиннее. Я не могу разглядеть лицо, но оно обрамлено длинными шелковыми прядями темных волос, вытянутых утюжком до совершенства. Ева сделала мне вызывающий макияж, и теперь дымчатые темные тени подчеркивают странный цвет моих глаз.
Я Рэйвенштейн, собрана и воплощена в жизнь для ночи веселья.
― Перестань нервничать. Ты выглядишь великолепно, ― произносит Ева у моего уха.
― Дамы. Вы есть в списке? ― спрашивает крупный мужчина с планшетом.
Ева перекидывается с ним парой слов и с рукопожатием подсовывает ему пятидесятифунтовую банкноту. Мужчина улыбается и осматривает нас сверху до низу, прежде чем отойти в сторону. Мы внутри.
Стробоскопы и черный свет мешают все разглядеть, а раскатистый бас лишает возможности поговорить. Ева ведет меня к барной стойке через толпу. Здесь музыка тише, поэтому нам не надо кричать. Мы достаем деньги и заказываем два Космополита.
― Так, как у вас дела с Джоной? ― Ева подергивает бровями.
― Теперь лучше.
Я не могу контролировать тепло, которое поднимается к щекам.
Ева щурит глаза и поворачивается ко мне на своем стуле.
― Боже мой. Ты сделала это. ― Медленная улыбка расплывается на ее лице, и она начинает хлопать в ладоши и подпрыгивать на сиденье. ― Ты, бл*дь, сделала это..
Я закрываю лицо руками и качаю головой. Эта информация наверняка завтра дойдет до ушей Доминика. А у него были такие большие планы по заработку на моей девственности.
― Е-е-е-е! ― Ева вскакивает со стула и обнимает меня вокруг шеи. ― Слушайте, моя девочка лишилась девственности!
Унижение настигает меня, когда мои глаза осматривают бар. Кроме нескольких улыбок, почти все игнорируют нас.
― Ева, пожалуйста! Будь тише! ― шиплю я.
Она садится на стул и делает огромный глоток своего напитка. Я следую ее примеру.
― Рэйв, ты должна рассказать мне детали. Тебе было больно? Он был милым? Он... большой?
С широко раскрытыми глазами она ждет моего ответа.
― Он прекрасен во всех смыслах.
Она топает ногой и хлопает по колену.
― Я знала это! Знала, что у него большой.
Я закатываю глаза и высасываю остаток моего напитка. Видимо, смущение заставляет меня пить. Я заказываю еще один.
Подробности моей ночи с Джоной начинают вытекать в том же темпе, в каком вливается в нас напиток. Я представляю, как будет выходить пар из носа Доминика, как у разъяренного быка, когда Винс передаст информацию. Довольная тем, что сделала, я решаю затронуть этот вопрос.
― Что насчет Винса? Чем он занимается?
― Он консультант. Я не знаю подробностей. Как я и говорила, он скрытный человек.
Больше похож на частного детектива, — шучу я про себя и борюсь с желанием рассмеяться.
― Это тебя беспокоит? Что он частный детектив...?
Упс, я превратила свою частную шуточку в публичную.
Мой язык кажется большим во рту, когда я начинаю неразборчиво говорить. Я машу рукой бармену и жестом прошу повторить.
― Да.
Ее лицо наклоняется, и она промокает край глаза салфеткой. Опять все сначала. Видимо, я не единственная, кто ощущает последствия наших напитков.
Я кручусь на стуле так, что оказываюсь с ней лицом к лицу.
― Ева, тебя не достало плакать из-за этого парня? Ты не плачешь только тогда, когда его язык находится у тебя в ухе.
Идеальный переход к плохим новостям.
Я мысленно глажу себя по голове.
Она взмахивает руками.
― Уф! Просто я чувствую, что так близка с ним, понимаешь?
Ладно. Позволь ей выговориться, а потом прикончишь ее.
Я киваю, в то время как допиваю напиток.
― У меня такое чувство, что он нравится мне больше, чем я ему. Он ничего не рассказывает о себе. Я ничего не знаю о нем. ― Она фыркает. ― Гребаные мужики!
Сыта по горло слоном в комнате, сидящим на моих коленях.
Я хватаю пачку салфеток и бросаю их ей. И вот оно.
― Ева, мне нужно кое-что тебе рассказать. Это касается...
― Срань Господня, Рэйв! Это же наша песня! ― ее плечи подпрыгивают в такт музыке. ― Пошли танцевать!
― Подожди, я...
Она тащит меня на танцпол, и знакомый голос Дева, поющего «Низкий бас» заставляет визжать даже меня.