Между лицами, удостоенными такого отличия, находились, между прочим, сэр Джон Фенвик и полковник Темпест. Все трое, видимо, были чрезвычайно польщены вниманием его величества.
Иаков лично проводил мадам де Ментенон до кареты. Аббат Гобелен и мадам де Мезонфор стояли возле экипажа, Людовик сердечно простился со сверженным королём и сказал, садясь в карету: — Надеюсь скоро увидеть ваше величество и королеву в Версале.
Опять затрубили трубы, забили барабаны, и среди всех этих возбуждающих звуков королевский экипаж тронулся в обратный путь.
III. Дуэль
Вальтер Кросби рассчитывал, что в этот вечер ему удастся обстоятельно переговорить обо всём с Беатрисой, но обманулся в своих расчётах.
Королева не выходила никуда из своих покоев, кроме церкви, и Беатриса не могла её оставить. Вальтер видел их обеих в церкви, и это было для него единственным утешением. На другой день он был, однако, вознаграждён. Рано утром он вышел в сад в смутной надежде встретить здесь Беатрису. И, действительно, не долго пришлось ему ждать.
— Мне очень досадно, что я не могла повидаться с вами вчера вечером, — промолвила она. — Но это было решительно невозможно. Чтобы избежать помех днём, я нарочно решилась прийти сюда рано утром. Я догадывалась, что вы будете искать встречи со мною на том же месте, где вы виделись со мной раньше. Мне нужно кое-что сказать вам, — продолжала она, принимая важный вид. — Вчера вечером королева сообщила мне нечто такое, чего я не могу скрыть от вас. Дело вот в чём: некий якобитский дворянин, живущий здесь, в замке, влюбился в меня и просил у королевы разрешения предложить мне руку и сердце. Я не скажу вам пока, кто он.
— Да и не к чему говорить, — отвечал Вальтер. — Лицо, на которое вы намекаете, есть никто иной, как лорд Монгомери. Я заметил это по его обращению с вами вчера.
— В таком случае вы отличаетесь более острой наблюдательностью, чем я, — сказала Беатриса. — Что касается меня, то я не замечала каких-либо проявлений его нежных чувств ко мне.
— Не очень-то я этому верю, — промолвил Вальтер. — Я инстинктивно чувствовал, что у меня есть соперник.
— Я не хочу подстрекать вашей ревности, но вы не можете не сознаться, что лорд Монгомери — красивый и храбрый джентльмен.
— И обладает всем, чем можно пленить сердце молодой девушки, — проворчал Вальтер. — Я всё это вижу. Я понимаю, что этот лорд превосходит меня во всех отношениях, кроме одного: он не может любить вас так, как я.
— А королева уверяет, что может.
— Её величество ошибается. Но если вы предпочитаете лорда Монгомери, если вас соблазняет его титул, то я устраняюсь.
— Вы это серьёзно говорите, Вальтер? — спросила Беатриса, задетая за живое.
— Совершенно серьёзно.
— Прежде, чем дать вам окончательный ответ, я должна посоветоваться с её величеством.
— Нет. Вы должны решить дело теперь же. Я не могу позволить, чтобы со мной играли. Если вы изберёте этого молодого лорда, то не услышите от меня ни одного упрёка.
— Я начинаю думать, что вы никогда и не любили меня, как следует. Иначе вы не согласились бы так спокойно уступить меня другому.
— Я любил вас, но сумел победить свою страсть. Повторяю, вы свободны.
— Тогда я ловлю вас на слове, — воскликнула она с раздражением. — Не удивляйтесь, если я последую советам королевы.
— Я ничему не удивляюсь более, — произнёс он горько. — Теперь между нами всё кончено.
— Довольно! — вскричала она и, не взглянув на него, пошла прочь.
Не успела она удалиться, как Вальтер уже стал упрекать себя за своё поведение. Ревнивое чувство, которое толкало его на резкости, теперь вдруг пропало.
Беатриса ещё шла по направлению к дворцу. Он бросился за ней вслед, но уже не мог догнать её. Он окликнул её, но она продолжала идти вперёд, не отзываясь на его зов.
Иаков II чрезвычайно любил Сен-Жерменский лес и почти каждый день совершал туда прогулку верхом, иногда один, иногда с королевой и важнейшими лицами своего двора.
Этот великолепный лес, один из самых больших во Франции, в те времена кишел оленями. Внутри его встречалось немало чудных мест для прогулок верхом или в экипаже.
Несмотря на то, что там обыкновенно гуляло немало народу, в глубине лес был совершенно пустынен; в чащу даже охотники редко проникали, а гуляющие, рискнув свернуть с тропинки, попадали на неё обратно, обыкновенно, с большим трудом.
В самой середине леса стоял охотничий домик, построенный Франциском I и охотно посещавшийся Генрихом IV. Назывался он «Pavilion de la Muette». Здесь держали собак и жили несколько охотников.