Священник прочитал по-латыни краткую молитву, и завтрак начался.
Полковник Тильдеслей сидел во главе длинного дубового стола. Направо от него занимал место Джонсон, налево Беатриса.
Недавно прибывшие гости и таможенные досмотрщики сидели друг против друга. Владелец корабля, видимо, перешёл на их сторону и мирно беседовал с ними, что ещё более усиливало подозрение досмотрщиков, которые в конце концов решили привлечь его к ответственности по обвинению в измене. Но Каусону, весело уничтожавшему завтрак, казалось, и дела ни до чего не было.
За столом то и дело слышался смех Беатрисы, которая, казалось, забавлялась происходившим и время от времени что-то говорила полковнику и отцу Джонсону.
Капитан Арчер говорил громко и не стесняясь. Никто его не останавливал. Все отлично понимали, что таможенные считали его и Фоулера врагами правительства и не прочь были бы арестовать их.
— По-моему, лучше было бы прекратить эти разговоры, — тихо сказал полковнику отец Джонсон.
— Я охотно сделал бы это, но ведь капитан Арчер не послушает меня, — так же тихо отвечал полковник.
— Может быть, он послушает меня, — сказала Беатриса.
— Готов повиноваться всем приказаниям вашим, мисс, — вмешался Арчер, услышавший её слова.
— В таком случае попросите прощения у этих господ, — рассмеялась она.
— Просить у них прощения! — воскликнул Арчер. — Извините меня, мисс Тильдеслей, но этого я не могу сделать. Я могу только не оскорблять их в вашем присутствии, иначе я бы…
— Что же вы намеревались бы сделать, сэр? — спросил Гольт.
— Выплеснуть вам в лицо остатки моего стакана.
— Не советую вам делать подобную вещь, — продолжал Гольт, схватывая свою шпагу.
Но Арчер, без сомнения, привёл бы свою угрозу в исполнение, если бы его не удержал его товарищ. Кроме того, поднялась и Беатриса с явным намерением оставить комнату, и капитан Арчер бросился её упрашивать остаться, обещая держать себя спокойнее.
— Прошу вас, — отвечала ему молодая девушка, снова занимая своё место.
— Считаю нужным заявить вам, полковник Тильдеслей, — вскричал Гольт, — что мы немедленно будем просить распоряжения лорда Джерарда Брандона, лорда-лейтенанта этой местности, об аресте этих двух лиц.
— В таком случае я вынужден буду задержать ваш отъезд, — отвечал полковник.
— Но вы поплатитесь жизнью за наш арест, — вскричали таможенные.
— Прикажи хорошенько сторожить мост, — отнёсся полковник к Горнби. — Никто не смеет выехать отсюда без особого моего разрешения.
— Слушаю, г-н полковник, — отвечал дворецкий.
Как ни неприятно было чиновникам, но приходилось повиноваться. Они поняли, что их лошади уведены и ясно видели, что Каусон не расположен помогать им.
— Эти чиновники вели себя довольно дерзко, — прошептала Беатриса полковнику. — Не выпускайте их на свободу, пока не обезопасите себя от них.
Пока полковник размышлял, как ему поступить при данных обстоятельствах, Горнби быстро вернулся и доложил, что прибыли капитан Вальтер Кросби и один джентльмен-квакер.
Хотя имя Вальтера Кросби было произнесено шёпотом, Беатриса точно уловила его, и на щеках её выступила лёгкая краска.
— Капитан Кросби прибыл один? — спросила она.
— Никак нет, — отвечал дворецкий. — С ним доктор Бромфильд, квакер.
Услышав это, полковник Тильдеслей и отец Джонсон в изумлении переглянулись между собою. Не успели они, однако, вымолвить слово, как оба новоприбывшие вошли в зал. Полковник поднялся им навстречу.
Вальтер Кросби принадлежал к хорошей семье католиков, которая имела постоянное место жительства в Ланкашире. Пятнадцати лет отроду он остался сиротою. Его отец лишился всех своих имений во время междоусобной войны и умер в бедности.
Хотя молодой человек не имел состояния, зато он обладал красивой внешностью и изящными манерами. Кроме того, у него было несколько влиятельных друзей, и один из них представил его Карлу II. Добродушный король был так поражён его внешностью, что тотчас сделал его своим пажом.
Счастливая внешность молодого человека сослужила ему хорошую службу при дворе. Он пользовался большим успехом у дам и вёл довольно весёлый образ жизни.
Так же милостиво относился к нему и Иаков II, переведший его в свою гвардию. Поскольку дело шло о наружности, Кросби вполне оправдывал выбор короля и считался красивейшим мужчиной в полку. Но он был в то же время и лучшим офицером в полку, отличаясь умом и храбростью.