– Будем надеяться, – воскликнула она. – Вы можете помочь мне в этом. Но что вы теперь будете делать и останетесь ли здесь?
– Ненадолго. Я ожидаю приказаний короля. Мне, должно быть, придется сопровождать доктора Бромфильда.
– Он действительно квакер, этот доктор Бромфильд? – спросила Беатриса. – Мне как‑то не верится в это.
– Не спрашивайте меня. Это необыкновенная личность, к какой бы религиозной секте он ни принадлежал. Я привез его сегодня с собою, так как он хотел познакомиться с полковником Тильдеслеем, с которым ему не приходилось еще встречаться. За исключением полковника Паркера это самый деятельный из всех приверженцев короля Иакова.
– Вы слишком мало цените себя, Вальтер. Вы деятельнее их всех.
– Я могу только ездить быстрее и дольше их. Могу больше исполнять важных поручений и привозить больше ответов. Но я не могу так хорошо обдумать заговор. Полковник Паркер – отличный офицер. Он в прекрасных отношениях с королем. Когда вспыхнет восстание, он, несомненно, будет поставлен во главе его. Теперь он в Престоне.
– Здесь в Майерскофе должен быть сбор всех якобитских сил, – сказала Беатриса. – Сэр Джон Фенвик из Нортумберланда, который, как вы знаете, находится во главе нашей партии, собирается посетить полковника Тильдеслея. Для встречи будут приглашены некоторые его друзья.
– Сэр Джон Фенвик и леди Мария уже едут сюда и будут здесь, вероятно, сегодня же, – сказал Вальтер. – Они останавливались у полковника Тоунлея и приедут сюда вместе с ним и Паркером.
– Мне никогда не случалось видеть Фенвика. Говорят, он очень красив, но чересчур высокомерен.
– Вам описали его совершенно верно, – ответил Вальтер, – он страшно горд. Он, впрочем, имеет право гордиться, так как принадлежит к одному из древнейших родов, который владеет Фенвиком со времен Генриха III. Их род всегда отличался воинственностью и бесчисленное количество раз принимал участие во всяких военных столкновениях. Сэр Джон и сам в 1676 г. командовал с отличием конным полком у принца Оранского. Но, хотя он и служил у принца, однако не отрекся от своего законного государя и отказался поднять меч за узурпатора. Леди Фенвик, дочь графа Карлейля, точно так же предана королю Иакову.
– Я знаю это, – заметила Беатриса. – Сэр Джон является, без сомнения, призванным вождем якобитов. Но почему он не с королем под Лондондерри?
– Он будет полезнее для его величества здесь, – отвечал Вальтер.
Здесь их разговор был прерван доктором Бромфильд ом, который объявил, что приехала из Престона миссис Тильдеслей, а с нею сэр Джон Фенвик с супругою и полковник Паркер.
– Как это странно! – воскликнула Беатриса. – Мы только что говорили о них. Пойдем скорее в дом: мне хочется видеть Фенвиков.
Они нашли гостей уже в зале.
Миссис Тильдеслей, прибывшая из Престона в своем экипаже, быстро соскочила на подъезде и вместе с мужем встречала своих знатных гостей.
Действительно, нортумберландский баронет был очень красив, этому немало способствовал и его костюм. Богато вышитый камзол красного цвета прекрасно облегал его высокую элегантную фигуру. Большой ненапудренный парик из светло‑каштановых волос широкими кудрями падал на его плечи. Галстук его был из голландских кружев. Такие же кружева украшали концы его рукавов. Через плечо на богато украшенной перевязи висела шпага. На ногах были шелковые чулки и высокие башмаки, которые застегивались брильянтовой пряжкой. В руках он держал вышитую шляпу с пером, ухитряясь в то же время беспрестанно открывать свою табакерку.
Манеры Джона Фенвика вообще были довольно высокомерны, но теперь он держался непринужденно, что с ним бывало довольно редко, и был особенно любезен с окружающими.
Леди Мэри Фенвик, как мы упоминали уже, была дочерью графа Карлейля. Она отличалась приветливым обращением и хотя не блистала красотою, однако не была и дурнушкой. У нее были кроткие голубые глаза, прекрасный цвет лица, в котором косметическое искусство было не при чем, и выразительное лицо, привлекавшее к ней немало поклонников.
Полковник Тильдеслей, которому никогда еще не приходилось ее видеть, был от нее в восторге.
К тому времени женский костюм стал скромнее, и прелести, которые в эпоху Карла II, быть может, слишком явно выставлялись напоказ, теперь тщательно прикрывались, так что вся фигура уходила в длинный, туго зашнурованный корсаж. Широкие рукава теперь сменились узкими, обшитыми кружевами, которые висели до локтя.
Косы не спадали уже на плечи, как было во времена графа де‑Граммона, но заплетались на лбу; украшались лентами и покрывались сверху богатой фатой.
Так были причесаны обе дамы – леди Фенвик и миссис Тильдеслей.
Высокая прическа с целым ворохом лент делала первую выше ростом. Зато миссис Тильдеслей, которая была моложе и красивее, эта прическа не совсем шла, и прежняя мода, несомненно, была бы ей более к лицу.
Полковник Тоунлей, принадлежавший к одной из самых старых католических семей Ланкашира и немало пострадавший за принадлежность к религии своих отцов, имел вид настоящего сельского дворянина, который большую часть своего времени посвящает охоте и спорту.
Он был воплощением здоровья. Хотя он уже давно перешел средний возраст, но смотрел таким бодрым и веселым, что можно было бы поручиться, что он проживет еще лет пятьдесят, если не сломает себе шею на охоте.
Приятно было смотреть на это свежее, полное добродушия лицо с голубыми глазами.
Полковник Паркер, приехавший вместе с ним в одном экипаже, был гораздо моложе его. Он точно также принадлежал к хорошей ланкаширской фамилии, но не обладал собственным имением. Его красивое лицо принимало иногда зловещее выражение, но его манеры были удивительно мягки и подкупающи.
На нем был полувоенный дорожный костюм, парик, треугольная шляпа с пером, большие сапоги и шпага.
Как мы уже сказали, Паркер был закоренелым приверженцем короля Иакова и принимал участие в каждом заговоре, имевшем целью восстановление изгнанного короля. Говорили, что он не был чужд и замыслов убить того, кого он называл узурпатором. Король Вильгельм чем‑то оскорбил его, и Паркер дал клятву отомстить ему за это.
Полковник был давно в дружбе с отцом Джонсоном, который радостно приветствовал его приезд. Пока Тильдеслей принимал Фенвиков, они отошли в сторону и принялись беседовать.
– Наконец‑то я вижу в Майерскофе вас и леди Марию, – сказал хозяин, обращаясь к своим знатным гостям. – Много раз я ждал вас к себе, но все напрасно.
– Мне нечего объяснять вам, почему я мог попасть к вам только теперь, полковник, – отвечал сэр Джон. – Но я очень рад, что я, наконец, у вас. Резиденция вашего храброго деда всегда была для меня предметом живейшего любопытства.
– И для меня, – прибавила леди Мария, – я не подозревала, что это такой прелестный уголок!
– Ему, конечно, далеко до Тоунлея, – возразил полковник.
– Может быть, у вас нет таких дубов, как у нас, – заметил полковник Тоунлей, – зато у нас нет ничего подобного этому прекрасному залу.
– Вы, очевидно, говорите это из любезности, сэр, – отвечал хозяин. – Но каковы бы ни были достоинства и недостатки моего дома, он достаточно велик для того, чтобы принимать в нем моих друзей, и я рад видеть вас у себя.
Он подошел к гостю, и они обменялись рукопожатием.
– Надеюсь, вы привезли с собою хорошие новости.
– Превосходные новости из Шотландии, – отвечал Паркер. – Виконт Денди только что выиграл большое сражение и разбил генерала Маки при Килликранки. К несчастью, сам Денди ранен насмерть.
– Это лишает победу половины ее значения, – заметил полковник Тильдеслей.
– Эта новость была получена из Шотландии с нарочным. Послали уже сказать об этом королю Иакову. Отец Джонсон передавал мне, что здесь были Лент и Трельфолль?
– Они только что уехали, едва избегнув таможенных и ареста, – отвечал хозяин. – Дело, кажется, хорошо идет в Ирландии, хотя осада Лондондерри затягивается. Но я с удовольствием узнал, что наши друзья в этой стране готовы восстать.