1 ноября Центральная Рада объявила себя властью в городе, и в вечернем выпуске «Народной Воли» появилось сообщение: «Вчера состоялся обмен пленных: революционные войска выпустили арестованных юнкеров, а штаб – большевиков. Между освобожденными есть два брата Пятаковы, Зарницын, Гамарник, Лебедев, Кулик, Крейсберг и другие».
После освобождения Комитет в том же составе[21] приступил к исполнению своих обязанностей; избрал трех представителей – Пятакова, Затонского и Крейсберга – в «Краевой Комитет Спасения Революции», созданный Ц. Радой, и повел старую линию сговоров с мелкой буржуазией, но на этот раз уже с национальной. Поэтому разногласия между «большинством» и «меньшинством» в Комитете не только не прекратились, но значительно обострились, так как «левые» во всем поражении в Киеве считали виновниками «правых». Теперь центральным пунктом сражений в Киевском Комитете служила Ц. Рада. И самые ожесточенные бои в Комитете шли по вопросу о формах борьбы с Ц. Радой. В тот период для киевской парторганизации это был самый больной вопрос, требовавший срочного и четкого разрешения.
Киевский Комитет за весь период керенщины не выяснил для себя роли и значения Центр. Рады в революционном движении на Украине, и большинство членов Комитета не имело четкого мнения в этом вопросе. Это происходило по той причине, что первоочередной вопрос для Украины, национальное раскрепощение ее, оставался в тени и не был продуман не только Киевским Комитетом, но и Областным. Пункт нашей программы о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения, оставался голым лозунгом, и комитет не имел практической программы, указывающей формы борьбы революционных масс в угнетенной стране, борющейся за свое национальное раскрепощение. Когда же вопрос о национальном самоопределении Украины был поставлен практически, когда Сов. Нар. Ком. объявил: «Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства»[22]. Киевский Комитет оказался без программы действия. А выработать программу действия в тот момент, когда Ц. Рада объявила Украину Народной Республикой и избрала Генеральный Секретариат, – «национальное» правительство Украины, – было гораздо трудней.
Большинство членов Комитета видело в Ц. Раде организацию, созданную нацией, стремящейся к свержению национального гнета, и отсюда делало вывод: раз мы поддерживаем стремление нации к освобождению, мы должны поддерживать Ц. Раду, единственную национальную организацию, но так как Ц. Рада есть коалиция городской мелкой буржуазии и деревенского кулачества и ее политика враждебна рабочему классу, то само собой навязывалось решение о необходимости борьбы с ней… И тут вопрос о формах борьбы являлся непреодолимым препятствием и камнем преткновения в работах Киевского Комитета. По существу, спор шел тот же, что во всей России после февральского переворота: там об отношении к Вр. Пр., здесь – к Ц. Раде.
В оценке Ц. Рады разногласий в Комитете не было, все сходились на признании буржуазно-демократической сущности Ц. Рады. Но уклон большинства Комитета в сторону «осторожной политики» в отношении к мелкой буржуазии, боязнь оттолкнуть ее своими «неосторожными» выступлениями склоняли членов Комитета к временному признанию Ц. Рады государственной властью и к сговору с ней. Большинство считало недопустимым вооруженной рукой бороться с Ц. Радой, олицетворяющей национальную власть, и решительно возражало против действий, могущих вызвать столкновение с ней. Меньшинство членов Комитета требовало немедленного созыва съезда Советов, доказывая, что Ц. Рада не является национальной властью украинских рабочих и крестьянских масс, что она жульническим путем стала у власти в Киеве, что раз мы в оценке Ц. Рады сходимся, то не только можем, но должны решительно бороться с ней, так как классовая борьба с национальным раскрепощением Украины не только не прекращается, но в данный момент значительно должна усилиться…
Спор затягивался, решение основного вопроса откладывалось, разногласия обострялись, и большинство Комитета принимало постановления по отдельным вопросам с большим колебанием и крайне неуверенно. Неуверенность большинства Комитета усиливалась протестами наиболее активных членов парторганизации против действий комитета и нарастающим недовольством в рабочих и солдатских массах, и деятельность комитета стала заметно суживаться и сходить на нет.