— Я и стану, если последую своему призванию.
— В любом случае, — Дени начал сдаваться, — ты будешь приходить ночевать.
— Нет, отец, это невозможно! Так будет плохо для нас обоих.
— Знаешь, сынок, если скажешь хоть слово, я брошу Мели и никогда больше ее не увижу.
— Ты свободный человек, я хочу тебе счастья. Не делай глупостей, отец, не отговаривай меня.
— Ах нет, нет… Не могу расстаться с тобой, дитя мое, ведь мы вместе уже шесть лет… Я люблю тебя всем сердцем, мой мальчик! Знаю, я далек от совершенства, делаю непотребные вещи… Но мое отцовское чувство так живо… оно выше моих глупостей… выше всего… ведь ты знаешь!..
Дени плакал. Поль, взволнованный и тоже в слезах, прижал к груди голову отца и мягко сказал:
— Отец! Ты спас мне жизнь… Душа, сердце мои принадлежат тебе. Я твое дитя… Прикажи — сделаю как захочешь.
Художник тяжело вздохнул. В нем заговорил разум. Он мог по достоинству оценить себя — золотое сердце, но легкомыслие, но безответственность! Дени понимал, что ему не вырваться из когтей Мели. Вспомнились страшные сцены прошедших лет, мучения мальчика… Он подумал о грядущих осложнениях, борьбе, ненависти, страданиях… Дени вытер глаза, расцеловал сына и выдавил из себя:
— Дитя мое, ты у нас самый разумный, делай, как решил.
— Спасибо, отец, — дрогнувшим голосом ответил подросток.
Через неделю Поль поступил на предприятие Отмона в качестве курьера и уборщика.
ГЛАВА 12
ЮНОШЕСКАЯ ЛЮБОВЬ
К моменту своего появления в мастерских Отмона Поль был уже достаточно зрелым человеком. Он понимал, что работа — самое благородное занятие.
Поль был доволен — ему открывалась новая жизнь, он становился взрослым. Вчерашний ребенок посерьезнел, не играл, но слушал, смотрел и размышлял. Даже ростом он стал как будто выше. Руки и ноги его окрепли, плечи раздались, и подросток казался гораздо старше своего возраста.
У Поля была врожденная любовь к технике, чувство металла. Цех с его запахами масла, проката и угля, грохотом и постоянным движением сделался мальчику родным домом.
Когда он в первый раз надел рабочую форму, у него от волнения отчаянно забилось сердце. Как солдат мечтает добыть эполеты[39] в суровых боях, так Поль мечтал о мирных победах над машинами. Его ничто не пугало — ни ученичество, частенько трудное и неприятное, ни усталость, валившая с ног, ни первые неудачи и ошибки. Поль подметал мастерские, чистил машины, был на посылках, исполнял множество мелких поручений и делал все без пререканий, весело, усердно, словно охотно платил необходимую дань своим учителям. Он нередко говорил себе, что хозяин тоже знавал тяжелые времена, и это его поддерживало. Вскоре Поль почувствовал, что кое-чему научился. Ему стали поручать изготовление простых деталей. Мастер Даге, опекавший новичка, нередко его хвалил, и мальчик прямо-таки раздувался от гордости. Вышедшие из-под его рук металлические изделия употреблялись на комплектование сложных машин. Поль едва не расплакался от счастья, увидев, как двинулся с места экскаватор, в который он вмонтировал изготовленную им самим важную деталь. Счастливый подросток показывал эту деталь всем — кузену Годри, пришедшему навестить его отцу, Марьетте, зачем-то спустившейся в цех. Ночью он не мог уснуть — в воспаленном мозгу возникали картины: ему виделись изделия, механизмы, вышедшие из-под его рук, послушные и понимавшие его с полуслова.
Новая страсть толкала Поля к учению. Подростка восхищало, что человек, такой слабый, из мертвого металла создает умные машины и они ему повинуются.
После долгих месяцев ученичества он впервые получил жалованье. Счастью не было границ. Когда Поль ощутил в своей руке несколько белых монеток, глаза его расширились, а сердце забилось. Он сам заработал эти деньги! Сам, один! Поль почувствовал себя свободным и независимым, хозяином своей судьбы. Теперь он сможет помогать отцу и понемногу откладывать на будущее.
Жизнь нового рабочего стала подчиняться строгому режиму. Весь день он трудился в цеху, вечером шел на публичные курсы, затем ужинал и ложился спать, а в воскресенье после полудня отправлялся проведать отца.
Частенько Поль замечал в окошке квартиры Годри склонившуюся над шитьем Марьетту. Тогда он делал приветственный жест, и оба улыбались, счастливые встречей. Общались друзья нечасто. Только в воскресенье утром Поль проводил часок-другой в семействе Годри, да еще в те редкие дни, когда Биду, находясь в Париже, приходили обедать. Тогда Поль, приглашенный на трапезу, проводил целый вечер со своей подругой.