Там светильником засиял магический шар, парящий над ладонью Ирины. Рядом с ней стоял игумен Назарий, опираясь на посох, а позади горой возвышалась Евдокия, которая с волнением теребила рубаху. Некоторое время Лёха недоверчиво переглядывался с доселе скрытой троицей, стараясь при этом не упускать из виду Олега. Через минуту свидетели боя двинулись в монастырь.
— Силу твою хотел узреть — и узрел, — сказал Назарий, поравнявшись с Лёхой. — Добро. Ступай к себе. Завтра можешь спать подольше и за послушаниями не поднатуживаться.
Больше игумен ничего не произнёс.
— Извиняй, — буркнул Олег, тоже затопав к монастырю.
— Да иди ты, — едва слышно промолвил Лёха.
Ирина приблизилась, шепча молитвы, и протянула к юноше светящиеся ладони. «Что? — размяк Лёха. — Неужели обнимет?» Но монахиня ограничилась лёгким прикосновением к лицу, после которого боль от ссадин и ожогов ушла, а тело согрел неведомый источник тепла, хотя Лёха и не чувствовал холода после боя и стресса.
— Молись за обидчика, ежели испытываешь гнев к нему, — наставила Ирина перед уходом.
— Молодчина, — а это уже ободрила Евдокия. — Токмо шутихи свои погаси. А то зря силёнки расточаешь.
Только сейчас юноша заметил, что его кулаки всё ещё охвачены голубым сиянием. Он хотел было спросить, как «выключить» магию, но все удалились достаточно далеко. Встряхнул руками — не помогло. Переведя дух, Лёха поплёлся обратно в комнату, которую так невзлюбил за бедное убранство, но которая сейчас ему виделась самым желанным местом спокойствия и тишины.
— Вот отстой! — вернувшись, Лёха обнаружил, что лежак всё ещё мокрый. — Это засранец должен был мне простыню высушить. Как спать прикажете?
Юноша перевернул тряпьё, улёгся, и быстро забылся крепким богатырским сном не заметив, как погасла магия. По слову игумена никто не прерывал отдых аж до самой трапезы. А в следующие два дня Лёха всё ломал голову над тем, что за проверку ему устроили Назарий и борцы. Заодно напрягал все волевые и физические силы, пробуя вызвать магию.
— Как же я тогда это сделал? — досадовал Лёха, когда усилия не увенчались успехом. — Оно только под сильным стрессом проявляется? Ну, или там мана у меня исчерпалась в бою и до сих пор не восполнилась?.. Эх, разобраться бы с этим, и тогда больше никому не позволю доматываться до меня — сразу огребут!
На третий день после боя Евдокия бесцеремонно вломившись в комнатушку.
— Как здоровье?! — сотрясла стены голосистая женщина. — А я не просто так в гости заглянула. Тут ажно целый совет был по поводу твоей силы. Долго судили-рядили, и в конце концов порешали, что не помешает тебе быть в Церковной службе борцов с нечистью, да трудиться под началом Олега. Хочешь такого?
Нельзя сказать, что предложение застало Лёху врасплох. И всё же он не спешил соглашаться.
— Я ведь до сих пор не понимаю, как магией пользоваться.
— Научим. Токмо знай, что учиться предстоит поспешно, ибо нечисти как никогда много и ведёт она себя как никогда осатанело. Раньше не было подобного. Посему нам и надобны новые люди.
Попросив день на размышления, Лёха пытался понять мотивы, побудившие игумена и борцов пойти на этот шаг. «Более чем уверен, что я для них всё ещё какой-то подозрительный чел. И тут вдруг они зовут таким важным делом заниматься. Да, у меня сила обнаружилась; да, по словам Дуни, нечисть озверела. Но едва ли только в этом причины. Наверное, хотят, чтобы раскрыл свою суть в действии, и так понять, откуда я».
При любом раскладе Лёха не собирался отказываться. Как бы ни было опасно и тяжело ремесло борца с нечистью, всяко лучше оно, чем невесть сколько времени являться монастырским насельником в подвешенном состоянии.
А потому юноша дал согласие.
Глава 6
— Прекрасная дева
Перед сном воображение Лёхи не на шутку разыгралось: он предвкушал, как будет листать бестиарии, в которых описываются все виды нечисти и её слабые места; как освоит силу, из потерянного пацана превратившись в грозного мага; как станет уважаем в обществе, так что никакие тиуны больше не посмеют наглеть. Однако вхождение в ряды службы началось с быстрого заучивания основ веры, а закончилось крещением.
— Меня ж в детстве крестили, хоть я этого не помню! — вяло протестовал Лёха. — Вы же сами у меня крестик нашли.
Юноша предусмотрительно умолчал о своём неверии.
— Кто знает, в каком обряде тебя крестили, — возразил игумен Назарий. — Лишним не буде. А ежели истинно православный христианин, то чего страшиться тебе?