— А ну-ка, молодцы, берите вчетвером, — приказал боярский сын своим людям, не считая нужным дожидаться чьего-либо согласия.
Он и Лёха нехотя отступили, и воины бодро подхватили носилки. Пришлось скорым шагом топать в Залесное вместе с отрядом Захара.
В пути он предсказуемо расспрашивал о монстре, напавшем на Ирину. Олег отвечал расплывчато, упирая на то, что всё произошло внезапно и в суматохе было трудно разглядеть тварь. Ещё раз подчеркнул, что до отшельников даже не добрались.
— Эх, скажу честно, стыдно мне! — схватился за шапку Захар. — Стыдно, что с добрыми людьми на земле, что находится под покровительством батюшки моего, такие непотребства творятся! Что дважды за день нечисть нападает на посвятивших себя божьему делу! Вроде и бьём её в хвост и в гриву, а всё равно лезет. Сюда бы людей из Церковной службы борцов с нечистью, да батюшка пока думает своими силами справляться…
«Издевается, собачий сын, — теперь помимо недоверия Олег испытал к Захару ещё и неприязнь. — И ведь заливает как, прям будто из сердца слова исходят! Поди уже догадываешься, что пред тобой осведомители из борцов. И мыслишь, как бы спровадить их без подозрений али вовсе похоронить в лесу».
Боярский сын пробовал разболтать Лёху, и тот отвечал, однако теперь с большей осторожностью подбирая слова, чтобы не сказануть лишнего.
Уже смеркалось, когда добрались до поселения. К сожалению для Лёхи и Олега, прячущих лица за капюшонами, как можно тише в Залесное заехать не получилось. Всё-таки сын боярина прибыл, да ещё девку какую-то приволокли! Целое событие для народа, который бросал дела, чтобы поглазеть на шествие. Вдобавок как назло безумец Василий увязался следом, похоже, вообразив себя частью крестного хода — пытался торжественно шагать и читать молитвы, хотя с губ слетала полная околесица. Так отряд добрался до церкви.
«Только бы отец Лука не попался, — надеялись Олег и Лёха, когда Ирину доставили в дом для паломников».
Девушку перенесли на лежанку, и вместе с Захаром около раненой засуетилась пара лекарей. Они поили Ирину какими-то снадобьями и накладывали исцеляющие заклятья. Олег сидел на лавке подобно мрачному каменному изваянию, а встревоженный Лёха как заведённый бродил от стены к стене. Но резко замер словно пригвождённый, когда в комнату вошёл боярин Воротинский Михаил Андреевич. Вместе с отцом Лукой.
— Какая досада! — сокрушался боярин, будто посылая Олегу упрёк. — Говорил же вам, что надобно вместе идти. Тогда бы в беду не попали.
— Твоя правда, — кивал Олег. — Но должно нам стойко сносить все испытания, что посылает Господь.
— Ну, хорошо хоть, что девица жива. Лекари говорят, что отраву обезвредили. Скоро голубка в себя придёт.
Пока он на разный манер повторяли одно и то же, отец Лука подошёл к лежанке и всматривался в лицо Ирины.
«Лишь бы не узнал! — мысленно вопил Лёха».
«Как пить дать, узнает, — Олег продолжал непринуждённую беседу с боярином, косясь на священника».
— Ладно, час поздний, вы два нападения выдержали за сегодня, и поди отдохнуть желаете. Сейчас покажут вам, где переночевать, — сказал Михаил Андреевич, поворачиваясь к выходу.
— Мы уж здесь покукуем, — поклонился Олег. — Спасибо вам от всей души за то, что исцелили девицу. Но сердце болит за неё, побудем рядом с ней, молитвы вознося за здравие.
— Воля ваша, — согласился Михаил Андреевич. — Токмо не трогайте и не беспокойте больную.
Отец Лука осенил Ирину крестным знамением, и вышел вслед за боярином и Захаром. Через несколько минуту комнату покинули лекари.
Только тогда Ирина открыла глаза и присела без видимых усилий.
— Ты в порядке, — обрадовался Лёха, — в сознании.
Обрадовался и Олег, но сразу опомнился и приложил палец к губам, давая соратникам знак впредь говорить исключительно шёпотом на случай, если кто-то затаился у двери или ещё где снаружи и подслушивает.
— Пришла в себя ещё на дороге в Залесное, — сказала Ирина, морщась. — Побаливает. Но не суть. Надобно сваливать отсюда, а то совсем кринж — так, кажется, ты говоришь?
Она чуть насмешливо взглянула на Лёху.
— Ого, не только я учусь у вас людской речи, — улыбнулся он. — Подожди ещё, и не таких словечек нахватаешься от меня.
«Надо же, она способна шутить. Всё же не ангел небесный, просачивается сквозь набожность что-то мирское, — усмешка сошла с лица юноши. — Жаль только, что шутить изволишь в дурной ситуации, когда смеяться совсем не хочется».
— Согласен, — Олег оценивающе присматривался к движениям монахини. — Я про то, что надобно выбираться из Залесного. Подняться сможешь?