Выбрать главу

Запах привёл к мусорному ведру. Неплохое место для хранения секретов: кому придёт в голову копаться в чужом дерьме, которое к тому же отвратительно воняет?

Взрывая тишину, массивные часы на стене зловеще отбивали секунды, с лёгким скрипом крутились шестерёнки.

Тик-так…

В этом весёлом доме живут монстры, девочка.

Чик-чик…

Они уже знают, что ты здесь.

Тик-так…

Они поднимаются по лестнице — слышишь их шаги?

Чик-чик…

Ты в ловушке, малышка.

Скааль показала певучим часам язык, вытащила из кармана перчатки, натянула и, вставив лучину в металлический подсвечник, полезла в ведро обеими руками. Смятые листы, салфетки, измазанные красно-бурым… Пальцы наткнулись на мягко-твёрдое, железо и… Скааль вытащила находку, поднесла к лучине и брезгливо бросила на пол.

Подобрать… найти и подобрать… это…

Перед ней лежал человеческий палец — кажется, указательный: чёрный овальный ноготь, грубая бахрома посеревшей кожи, кольцо. Она вгляделась в тонкий серебряный обод. Дыхание сбилось, стало рваным и громким.

Да что, чёрт возьми, происходит?

Скааль повидала немало пепельно-розовых ошмётков мозгов на мостовой, но сейчас её мутило и шатало.

Смерть стояла совсем близко, ухмылялась в спину — кольцо было слишком знакомо. Оно принадлежало яркой брюнетке в страусовых перьях и фаворитке хозяйки. Не далее, как вчера мадам печально кривила надменные напомаженные губы, сетуя, что та якобы «уехала отдохнуть к родне».

Скааль швырнула палец обратно в ведро и прислонилась к стене, зажмурилась.

Часы на стене продолжали издевательски скрипеть шестерёнками.

Часы!..

Она подскочила, осветила их лучиной. Если сейчас же не явится в комнату для свиданий, то задание можно считать проваленным. Мадам не потерпит самовольных отлучек и выгонит её взашей.

Скааль погасила лучину, затолкала в мешочек, натянула на голову капюшон плаща и снова нырнула в окно. Ботинки скользили по залитой дождём мостовой, сердце подпрыгивало. Какой-то дурак в проезжающем мимо дилижансе выкрикнул скабрезную шуточку и оскалился, крайне довольный собой — но сейчас было не до него. Она вихрем влетела в парадные ворота, поднялась по круговой винтажной лестнице, толкнулась в нужную дверь и ввалилась внутрь.

В комнате сладко пахло розовой пудрой и одеколоном.

Скааль скинула с напряжённых плеч плащ, сменила трико на чулки и задорный каскад юбок, а тяжёлые ботинки — на изящные сапожки с кокетливым каблучком и высокой шнуровкой. Быстро провела щёткой по растрепавшимся волосам, наспех собрала их в узел и зафиксировала наточенной заколкой в виде механического паука. Если сегодняшний — надо же, первый! — клиент не отключится от пинты виски с экстрактом белладонны, всегда можно пустить в ход украшение.

На руку — крепкую чёрную атласную ленту. Вдруг заколка тоже не сработает?

Скааль исправно играла роль новенькой несколько недель к ряду, танцуя бурлеск практически в неглиже. Гримёрка была завалена цветами: поклонники носили их охапками, а Скааль отправляла в мусор — каждодневно, безжалостно. Кроме одного цветка — чёрной розы в высоком бокале красного вина. Роза пахла горьковатым миндалём, морем и смертью. Скааль видела в ней своё отражение и жалела, жалела, стараясь не думать, что отправитель — один из гнусных типов, торопливо засовывающих мятые купюры под её кружевную подвязку и старающихся грубо облапать прямо там, на сцене. Ложиться под кого-то из этих похотливых животных она не планировала: всему есть предел.

Однако мадам Муро настаивала: «Мы уже набили тебе хорошую цену, акробаточка, пора в дело».

Скааль провела по губам розовой помадой, размазала по векам тени, нанесла блёстки. Она так и не научилась делать красивый макияж. Мадам, наблюдая за первыми попытками, криво усмехнулась, а затем ловко зажала между коленями, обняла холодными ладонями её лицо и стала творить сама, приговаривая: «Ну вот и прекрасно, вот и куколка. Не такая уж это наука…»

Сердце стекало под ноги при воспоминании о жуткой находке. Интересно, за что мадам убила свою фаворитку? И куда спрятала тело? И где, чёрт побери, проклятый ключ? Скааль отчаянно надеялась найти его именно сегодня, но теперь придётся делать ещё как минимум одну вылазку — а в довершение неприятностей так не вовремя свалившееся на голову свидание с клиентом.

Ну и что ему говорить? «Ах, сэр, я так счастлива, что вы почтили меня своим визитом! Не желаете выпить?»

Вспомнились последние наставления мадам: никаких откровенных бесед с посетителями. Женщина для них, как конфета. Пусть видят красивую блестящую обёртку; начинку показывать ни к чему.

«Самое ценное прячь внутри, а душу продавай подороже», — приговаривала мадам Муро.

Скааль нахмурилась, бросила на стол тюбик с сурьмой, когда раздался деликатный, но уверенный стук.

В глаза бросилось мусорное ведро с пышным букетом вонючих лилий — Скааль постаралась незаметно затолкать его носком сапога под туалетный столик. Вот будет конфуз, если лилии отправил этот тип. Хотя какая теперь разница? Она не станет с ним спать — а значит, ему одна дорога. Увы.

Стук повторился. Скааль удалось наконец взять себя в руки. Поднявшись, она подошла к двери, распахнула её и уставилась на высокого незнакомца.

Он был хорош собой. Симпатичный молодой шатен, в руках — цилиндр и изящная трость, на локте висело сложенное пополам дорогое кашемировое пальто.

— Добрый вечер! — на его губах застыла спокойная вежливая улыбка, но в глазах бушевала буря. — Позволите войти?

Чтоб тебе провалиться и желательно прямо в преисподнюю, мысленно проговорила Скааль, изо всех сил стараясь придать лицу выражение экстатического восторга.

— Разумеется, сэр. Присаживайтесь. Воды? Или… — она кинула беглый взгляд на бар, — чего-то покрепче?

Нужно было спровадить его — пусть и на тот свет! — как можно скорее. Скааль не терпелось вернуться к поискам: часы тикали и насмехались, драгоценное время утекало сквозь пальцы.

Но сначала придётся разобраться с этим франтоватым патлатым кретином.

С мужчинами было куда проще, да и девушки из борделя наперебой рассказывали, как эти напыщенные чучела превращаются в желе, стоит только красиво и со вкусом расстегнуть им штаны. Усыпить бдительность, а потом…

Ладно, сначала — усыпить бдительность.

А если он вздумает наброситься на неё прямо сейчас — в его взгляде продолжало подозрительно штормить — получит шпильку под рёбра.

— Как тебя зовут? — голос прекрасно сочетался с улыбкой: такой же спокойный, вежливый, выдержанный.

— Скааль. Скааль Льюис. Я здесь новенькая. Что будете пить?

— Я — твой первый клиент?

Он всё-таки соблаговолил войти и закрыть за собой дверь — небрежно, ботинком, даже не оборачиваясь. Поискал взглядом, куда бы ему сесть, и, видимо, остановился на стуле.

Скааль подавила раздражённый вздох. Эдакая беспардонно-вежливая назойливость начинала действовать на нервы. Ну да, гадкое мужское тщеславие. До чёрта важно знать, что он у неё первый… клиент. А на простой вопрос о выпивке — молчок и до тошноты пристальный взгляд. Ничего, она повторит.

— Бренди, виски, шампанское?

— Что ты умеешь делать?

— Танцевать, — Скааль попыталась спрятать за скромной улыбкой завуалированную дерзость. — Ну и кое-что ещё… по мелочам.

— По мелочам, надо понимать, относится к постели? — усмехнулся он.