Черт. Черт.
Борден вернулся в спальню и сел на край кровати. Он закрыл глаза и вздохнул.
Твою мать, успокойся.
Успокойся, черт возьми.
Он жаждал крови этого червя, который возомнил, что подобное сойдет ему с рук. Прямо сейчас Борден собран, хотя все его тело пылало от желания перевернуть весь город в поисках ответов. Сейчас он был на взводе. Ему нужно сначала подумать, а потом действовать. Да, именно так и нужно поступить. Расправа подождет.
Он повернулся к Эмме и некоторое время наблюдал за ней. Ее губы приоткрылись от легкого дыхания, черные пряди волос упали на лицо. Такая чертовски потрясающая. Его маленькая петарда. Постепенно его гнев исчез, руки больше не дрожали. Она всегда так действовала на него. Его бойцовский пыл всегда угасал от одного только взгляда на нее. Благодаря ей что-то изменилось в нем, и он не до конца понял, что именно. Она сделала его терпимым ко всему.
Глядя на нее, раскинувшуюся в спокойном сне, такую идеальную и сладкую, Борден понимал, что не имеет права желать ее. Но он и не собирался извиняться за это. Он сознательно был эгоистом. Любой внимательный мужчина заметил бы, что это неправильно. Хороший мужчина понял бы, что она заслуживает лучшего. Порядочный мужчина отпустил бы ее, позволив жить своей жизнью.
Только Борден по определению совсем не порядочный мужчина.
Он понимал, что она заслуживает лучшего. Он не просто трахал ее. Получив Эмму, он втянул ее в опасность, и к тому же… мысль о том, чтобы поступить правильно — позволить ей уйти после того, как всего несколько часов назад она отдалась ему. Это непостижимо. Ни одна клеточка его существа не позволила бы этому случиться.
Он не сможет сделать этого.
Он просто… не сможет.
Эгоистичный мудак, все для себя решивший. Даже если будет необходимо посадить ее под замок, чтобы удержать возле себя, он сделает это. Его одержимость ею зашла опасно далеко. Людей напугает то, насколько далеко он готов зайти, чтобы удержать ее. Она никуда не уйдет, и это сообщение… что ж, полное дерьмо. Это должно было случиться.
Достав из кармана зажигалку, он стал вертеть ее в руке, облокотившись на спинку кровати. Другой рукой он взял из прикроватной тумбочки один из бесчисленных ножей Эммы и открыл его. Глядя на дешевое лезвие, пробежал большим пальцем по тупому краю. Ее нелепые попытки носить оружие вызвали у него улыбку. Похоже на прекрасную бабочку, вооруженную мачете.
Просто… восхитительно.
Так трогательно и совершенно очаровательно.
Это заставило его снова взглянуть на нее. Он ничего не мог поделать. Бросив нож, Борден слегка провел пальцами по ее телу, по мягким изгибам ее теплой кожи. В нем проснулось желание. Если бы не это проклятое сообщение, занимавшее все его мысли, он снова стал бы твердым. Возможно, воспользовался бы ею спящей, засунув свой член между ее губ. Мог бы взять ее снова, на этот раз способом, не имеющим ничего общего с сегодняшним нежным занятием любовью. Он трахал бы ее, а она извивалась бы под ним, желая этого каждую секунду. Она бы стонала ему в ухо, сдирая с него скальп, причиняя ему боль, пока его член вколачивался с каждой секундой все сильнее, даря ей наслаждение. Потому что Эмма такая: голодная и извращенная, как и он, эгоистичная и жестокая, как и он. Ему потребовалось поставить ее жизнь под угрозу, чтобы понять это.
Сейчас не время для секса.
Он вслушивался в каждый звук, пока восхищался ею, с растущим страхом внутри тупо наблюдая за стрелками часов. Ему было необходимо с ней увидеться и никто, кроме Грэма, не знал, что он здесь. У него даже не было долбаного оружия.
Его вдруг обеспокоила собственная незащищенность. Самый страшный человек в Нью-Рэйвен сидел, как долбаный идиот, в многоквартирном доме без оружия, неподготовленный, с женщиной, чей сон он сейчас оберегал.
Гениально, придурок. Абсолютно гениально.
И все, о чем он мог думать — тот переулок.
Ему потребовалось десять минут. Ровно через десять мучительных минут он вытащил свой телефон и написал Грэму.
Борден:Ты рядом?
Конечно, он рядом. Этот человек никогда не спит. Менее чем через минуту Грэм ответил.
Грэм:Всегда. В квартале от вас в своей машине. А что?