— Где офис? — внезапно спросил он. — Он есть в этой дыре или нет?
Мои брови сошлись в замешательстве.
— Эм… да, рядом с кухней.
В задумчивости он резко встал и схватил меня за руку. Я вздрогнула, когда он поднял меня на ноги и потребовал:
— Веди, сейчас же.
Я двигалась, мои мысли мчались галопом. Лица присутствующих повернулись к нам, и Борден огрызнулся:
— Смотрите в свои гребаные тарелки.
Все подчинились.
Естественно.
Блайт стрельнула в меня страдальческим взглядом, но я лишь покачала головой. Мне не нужно, чтобы она привлекла его внимание. Тесса решительно прогнала ее, шепча что-то на ухо. Блайт нехотя кивнула тому, что она сказала.
Мы остановились у офисной двери, и я тихо сказала:
— Там мой босс…
Борден прервал меня, отпустив, и дернул ручку двери. Обнаружив, что дверь заперта, он сделал шаг назад и долбанул по ней ногой. Замок сломался с первого удара, и дверь распахнулась. Дэнни-мудак вскочил со стула, быстро застегнул штаны и в шоке уставился на Бордена.
— Что происходит?
— Пошел на хуй отсюда, — глядя в упор, заткнул его Борден.
Дэнни помедлил, переводя взгляд с меня на Бордена, но подчинился. Только тогда я уставилась на Бордена, размышляя, как далеко он может зайти. Когда Дэнни вышел, умышленно избегая встречаться с ним взглядом, Борден захлопнул дверь и повернулся ко мне. К тому времени я отошла на шаг, двигаясь к столу. Удар по ногам сзади остановил меня.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Тишина и…
Стоны. Страстные стоны, звуки бьющихся друг о друга тел и крики девушки.
Я поморщилась, а лицо Бордена вытянулось.
— Какого хрена? — буркнул он.
Я подошла к компьютеру позади меня.
— Он… он смотрит порнуху.
Он замолчал и оглядел комнату, словно внезапно не мог понять, где находится. Его ноздри раздулись от отвращения, и да, здесь было реально отвратительно. Можно сказать, это был некий храм Дэнни, увешанный плакатами обнаженных женщин и фотографиями столетней давности, когда он был членом футбольной команды в старшей школе.
Пока стоны продолжались, он вздохнул и покачал головой.
— Это бесит меня.
— Я-я могу выключить, если вы хотите...
— Да, выключи это, куколка. Выруби нахер.
Слишком потрясенная, чтобы двигаться, я выдернула вилку из розетки, а он выдал несколько красочных ругательств. Теперь установилась действительно полная тишина, и я выпрямилась, опираясь для поддержки о стол. Этот мужчина был словно бомба замедленного действия, и мне нужно было сгладить бушующую в нем бурю как можно скорее.
Я повторила то, что сказала ранее:
— Я ничего не сказала, мистер Борден. Я имею в виду, полицейскому. Я не сказала ни слова.
— Я знаю, что ты ничего не сказала, — ответил он, медленно двигаясь ко мне, пока его глубокий взгляд не встретился с моим. — Меня больше беспокоит, мисс Уорн, что вы откроете свой рот и посчитаете себя обязанной что-то сказать, когда произошедшее нажмет некую моральную кнопку внутри вас.
Я усмехнулась.
— Если бы вы знали меня хоть немного, то понимали бы, что этого не произойдет.
— Почему это?
— Потому что я берегу себя и понимаю разницу между глупостью и разумом.
— Тогда ты знаешь, почему я делаю это.
— Да, и я считаю вас параноиком.
Его брови взметнулись, будто я оскорбила его, и, возможно, так оно и было. Видимо, в итоге я не такая уж умная.
— Я бывал не раз в подобных ситуациях, куколка, — пояснил он. — У меня есть повод быть параноиком. Я знаю эти игры. Ты идешь в полицию, рассказываешь им то, что, тебе кажется, ты видела или слышала, и я получаю геморрой на свою задницу. Полиция начинает совать нос в мой бизнес, блядь, в каждую деталь моей жизни только потому, что кто-то открыл свой маленький ротик. Это еще ни разу не увенчалось успехом, но попытки не прекращаются. Я не понаслышке знаю законы, дышащие мне в спину…
— И вы здесь, чтобы запугать меня, — прервала его я. Я удивилась своей вспышке, но не могла поверить тому, что услышала. Слова моей бабушки эхом отдавались в моей голове.
Не позволяй никому воспользоваться собой.
Я подумала, будет ли она чувствовать то же самое, когда узнает, что мной управляет Борден.
Скорее всего, нет.
— Разве это не так? — настаивала я, с трудом сглатывая.
Он склонил голову набок, его губы дернулись.
— Я здесь, чтобы сказать тебе: я могу сделать гораздо больше, чем просто запугать, мисс Уорн. Я могу сделать все, что захочу.
Прямо здесь он демонстрирует свою власть надо мной, и эта самоуверенность вызвала во мне волну гнева.
— Все, что угодно, — он продолжал говорить, его глаза сканировали каждую часть меня, доведя мой сердечный ритм до перегрузки и заставив мою кожу вспыхнуть от его пристального взгляда. — И вы знаете, что я подразумеваю под словом ВСЕ, не так ли, мисс Уорн?
Я крепко ухватилась за край стола обеими руками и ответила:
— Я знаю, что вы угрожаете мне.
Он снова облизал губы, эти гребаные губы, вызвав во мне легкое покалывание.
— Я просто констатирую факт, куколка. Каждое действие может иметь прямую и обратную реакцию.
Я моргнула. Этот мудак собирается объяснять мне один из трех законов движения Ньютона?
Он продолжил двигаться в моем направлении, и это начинало настораживать меня. Застыв на месте, я наблюдала, как он сокращает расстояние между нами. Часть меня интересовало, что он сделает, добравшись до меня… и почему-то мне хотелось это выяснить.
— Я ясно выражаюсь, Эмма? — спросил он, останавливаясь напротив и нависая надо мной. Я оказалась между его руками, вцепившимися в стол позади, его мозолистые пальцы слегка касаются моих.
Я наклонилась к нему и почувствовала, как мое тело задрожало под его пристальным взглядом. Подчиниться или нет? Это вопрос.
И я сама все изгадила.
— Нет, Борден, — я не соображала, что несу. — Ты просто придурок, и это глупо, потому что ты сам облажался. Я никогда не собиралась быть посвященной в то, что услышала, когда выходила из твоего клуба; это просто случилось. Если что-то подобное подвергает опасности твой бизнес, твою репутацию или твои интересы, то, возможно, вам следует душить людей до того, как они покинут помещение.
Тишина.
Боже мой, что я только что сказала? Правда в том, что его слова задели меня за живое. Ничто не вызывает во мне такую ненависть, как чьи-то попытки манипулировать мной. Когда кто-то загоняет меня в ловушку, заставляет чувствовать себя отбросом, распоряжается мной по своему усмотрению. И знаете, что? Я достаточно насмотрелась за два года работы в этой помойке, будучи на побегушках у мудака, не считающего меня за человека. Но на работе прогибаться было необходимостью. Мне нужны деньги и работа, не важно, какой ценой.
Но это не было работой. Этот мужчина хотел манипулировать мной, запугивая, а я определенно не так воспитана, чтобы позволить ему злоупотреблять этим. Маркус Борден или кто-то другой — это было недопустимо и убило бы остатки моей гордости.
Когда его завораживающие глаза распахнулись от сказанного мной, я поняла, что могу загнать его в угол. Я знала: он пытался запугать меня и лишить выбора, но он у меня был. Осознание этого здорово укрепило меня. Я наклонилась вперед так, что нас разделяли всего несколько сантиметров, и вернула ему такой же жесткий взгляд, каким он одарил меня.
— Вы думаете, я бы вышла из той двери, если бы знала о том, что произойдет? — спросила я его. — Знаете ли вы, как заблуждаетесь, говоря об этом? Я хорошо знаю, на что вы способны, но прямо сейчас вы пытаетесь переложить свою вину. И будет разумнее, если мы просто остановимся и забудем все, что произошло, или мы думаем, что произошло, той ночью.
Если он и был намерен говорить прямо здесь и сейчас, то я не уверена, что смогла бы расслышать его из-за грохота собственного сердца, отдающегося гулом в ушах. Мои ногти мучительно впились в дерево стола, сердце готово было выпрыгнуть из груди.