Я держалась особняком и ни с кем не общалась. Хотя сотрудники, видя меня, были очень дружелюбны, я воздерживалась от разговоров и избегала контактов. Не хотела никому доверять. И не собираюсь проявлять дружелюбие. Единственными моментами, когда я покидала офис, были походы в туалет или покупка обеда в закусочной в соседнем квартале.
Я видела рыжеволосую женщину — ее звали Линда — чаще, когда я выходила из офиса, и иногда, когда присутствовала там. Во время ее визитов к Бордену я узнала, что она была менеджером клуба, и это удивило меня. Я была уверена, что она согревала постель Бордена, однако их общение было ограничено исключительно деловой сферой. И хотя она смотрела на него с нежностью во время своих визитов в офис, он едва ли отвечал ей коротким взглядом.
Несмотря на то, что мы никогда не разговаривали, ее глаза постоянно следили за мной. Это были не мимолетные взгляды или что-то подобное, а вдумчивое изучение, и такое внимание мне не нравилось.
В эти выходные я поведала бабушке о своей новой работе.
— Поздравляю, — буквально кричала она. — Наконец-то удача улыбнулась тебе! Ты это заслужила.
Да, только удачу зовут Борден, и я не уверена, что действительно заслужила эту работу. Я не сама этого добилась, поэтому держала пальцы скрещенными.
Все еще.
Теперь я могла оплачивать свои счета. Я могла позволить себе продукты, мой живот теперь был полон. Так что не важно, чем все закончится, в любом случае, оно того стоило. Я могла вытерпеть Бордена, потому что, хоть временами он раздражал настолько, что хотелось раздробить ему башку, как кусок льда, все же он был довольно сносным.
Не было ощущения, будто находишься в одной комнате с ужасным людоедом. Небольшим преимуществом была его приятная внешность, которая смягчала мое раздражение чаще, чем я могла сосчитать.
Прошла вторая неделя.
Потом третья.
Потом четвертая.
До финального поцелуя в конце дня я работала на автомате, ни о чем не думая и не волнуясь. И, смею сказать, я перестала задерживать дыхание, когда мои губы касались его щеки, потому что его запах был приятным и ненавязчивым.
Я быстро научилась читать Бордена, находясь с ним в одном помещении столько часов каждую неделю. Я улавливала его настроение и понимала, когда он был зол, а когда спокоен. В спокойном состоянии он давал мне несколько перерывов в течение дня. А будучи в гневе, он ставил полную миску фисташек на стол и, съедая каждый орешек, вслух размышлял, кого пристрелит. Он превращал комнату в помойку, заваленную обертками и остатками еды. Он доводил несчастных сотрудников и запугивал их в своем Борден-стиле, заставляя меня наблюдать за этим.
Я знала, что он галлонами пил воду и ненавидел кофе.
— Терпеть не могу запах этого дерьма, — как-то сказал он мне, кивнув на пластиковый стаканчик с кофе на моем столе. — Это чертовы бобы, ты знаешь это?
— Кофейные бобы, мистер Борден, — ледяным тоном ответила я.
— Бобы — они и в Африке бобы, Эмма.
— Вы собираетесь жаловаться всякий раз, когда у меня будет чашка кофе?
— Если мой нос учует его запах, то да.
Я перестала пить кофе в офисе.
Я знала, что ему доставляли удовольствие тренировки. Это было заметно, когда утром он входил в офис, такой супер-привлекательный, свежий после душа, со спортивной сумкой через плечо. Однажды утром я пришла в офис минут на десять пораньше и застала его переодевающимся около своего стола: он менял спортивную майку на свитер с длинным рукавом. Перед тем, как бросить ее на пол, он повернулся ко мне, глядя, как я вхожу, и его взгляд оживился. Меня чуть инфаркт не хватил — такой он был огромный. Татуировки покрывали практически каждый сантиметр его мускулистого торса. Он выглядел как чертов боксер-тяжеловес.
— Нравится то, что ты видишь? — это было первое, о чем он нахально спросил.
Я посмотрела на него, покрасневшая и пристыженная, и поспешила к своему столу.
— Я могу переодеваться при тебе чаще, если хочешь, — добавил он, его глаза буравили мое лицо.
— Это будет не очень профессионально, не правда ли, мистер Борден? — ответила я ледяным тоном.
Он усмехнулся, и я задрожала от явного влечения к нему. Стоит ли говорить, что это был последний раз, когда я пришла в офис пораньше.
Я знала, что в те дни, когда заключались договоры вне офиса, он носил костюмы. Знала, что еще одним местом, где он бывал очень часто, был порт, куда он ездил проверять книги. Он любил читать новости на своем компьютере. Он покупал мне сэндвич на обед в те дни, когда находился в офисе, и никогда не спрашивал, какой бы я хотела, потому что всегда знал — и я ненавидела, с каким ожиданием стала относиться к этому, но мне это реально нравилось.
Я знала многое, но что вызывало во мне самый большой интерес, это почему, даже когда его целый день не было в офисе — неважно, насколько он был занят — он возвращался ровно за минуту до моего ухода, садился за свой стол и ждал моего прощального поцелуя. И что иногда, думая, что я не замечаю, он смотрел на меня таким всепроникающим взглядом, что я могла физически ощущать его жар.
Это было странное чувство: знать, что за тобой наблюдают, и притворяться, будто не замечаешь этого. Временами мое сердце сжималось, а живот скручивало, но не от гнева. Это было похоже на вихрь, пробегающий по моим венам из-за того, что за мной с каким-то увлечением наблюдал такой мужчина, как он.
Да, он преступник. Да, временами он буйный псих. Да, у меня мурашки бегут по телу, когда я думаю о том, что рассказывают о нем люди. Но я знала и другую его сторону. Ожидание поцелуя в конце дня, осторожные взгляды, раздражающие разговоры со мной — все это вместе помогало мне чувствовать себя свободно в его присутствии.
Маркус Борден больше не пугал меня, потому что Маркус Борден нравился мне.
Глава 17
Эмма
— У нас ужасно дерьмовая замена, — сказала Блайт на другом конце провода. — Клянусь, я хочу прибить эту суку по пятьдесят раз на дню. Не могу поверить, что прошло уже столько времени с тех пор, как Дэнни-мудак уволил тебя. Мне хочется, чтобы ты вернулась, и я уверена, что он возьмет тебя обратно, потому что его дела идут хреново!
Я сидела на диване, закутавшись в одеяла. Было ужасно холодно.
— Я не вернусь, даже если он предложит мне все золото мира. Кроме того, мне действительно была нужна более высокооплачиваемая работа, Блайт, — сказала я ей. — Мне жаль, что ты вынуждена оставаться с этим ничтожеством.
— Да, я поступила бы так же. Как твоя работа?
— Все хорошо. Каждый сам за себя.
— Но каково это — работать на Бордена? Разве он не страшен, как черт?
Я улыбнулась, вспоминая.
— Он страшен как черт, когда хочет быть таким. Но еще он… нормальный.
Это слово было по-прежнему странным для моего языка. Нормальный.
Нор-маль-ный.
— Ну, и как его бизнес?
Я выдохнула.
— Уму непостижимо, Блайт. Этот мужчина делает кучу денег на одних только «Совах». Я проверяла книги из других заведений, это невероятно. Мужик должен писать книги о том, как разбогатеть.
— Он часто бывает в клубе?
— Да, он здесь постоянно. «Совы» — его первый бизнес, поэтому, я полагаю, здесь ему комфортнее всего работается.
— Это безумие. Не могу поверить, что ты работаешь на него.
— Я тоже.
На мгновение она затихла, а потом с повышенным любопытством спросила:
— Так тебе, вроде как… комфортно рядом с ним?
Что за странный вопрос.
— Гм, полагаю, да. К чему это ты?
— Настолько комфортно, чтобы попросить у него VIP-пропуска?
Я закатила глаза и коротко рассмеялась.
— Ты серьезно сейчас?
— Просто узнай! Это все, что я прошу. Спроси. Я слышала, VIP-зона в его клубе совершенно сумасшедшая, и раз ты спокойно общаешься с ним, может, он позволит нам туда пройти?