Я оценила это.
— Блядь, — прошептал он.
Резко оттолкнув мою голову от своего члена, Борден заставил меня подняться на ноги. Он толкнул меня назад, я рухнула на кровать, и воздух выбило из моих легких. Постепенно сняв остатки одежды, он опустился на колени и потянул меня на себя, схватив за ноги и закидывая их себе на плечи. Не дав мне времени среагировать, его рот завладел моей киской. От неожиданности я напряглась. Мои каблуки вонзились ему в спину. Вскрикнув, я вцепилась в его голову.
Накал удовольствия был неимоверно сильным. Я извивалась под ним. Он сосал мой клитор, мои ногти впивались ему в затылок, когда я терлась о его губы. Борден сжал меня еще крепче, застонав вместе со мной, словно наслаждался этим так же, как и я.
— Блядь, блядь, блядь, — стонала я, срываясь в пропасть удовольствия. — Не останавливайся. Не…
Но он остановился.
Он, черт возьми, остановился.
Отстранившись, он поднялся. В темноте я видела его губы, блестевшие от моих соков. Схватив за бедра, он перевернул меня и поставил на колени, моя задница оказалась в воздухе. Борден раздвинул мои ноги, и я вздрогнула, ощутив, как кончик его члена трется о мою киску, а пирсинг скользит по клитору. Я тяжело задышала, нетерпеливо сжимая простыни. Его руки блуждали по моей спине и вокруг груди. Он сжал ее, раскачивая своими бедрами взад-вперед подталкивая свою головку к моему входу.
О, Боже.
Мои глаза закатились. Я была такой мокрой и готовой. Он наклонился надо мной, его дыхание щекотало мне ухо. Его голос разорвал напряженную тишину.
— Ты знаешь, какое место у тебя будет болеть утром? Оно будет напоминать тебе, что я был здесь. Эта боль напомнит, как глубоко в тебе был похоронен мой член.
Я закрыла глаза и кивнула в знак согласия, стремясь к обещанному и желая, чтобы оно исполнилось.
Затем он толкнулся и медленно заполнил меня, растягивая своим членом. От этого вторжения я резко вдохнула. Сдерживаясь, чтобы не застонать вслух, я сильно сжимала простыни, чувствуя, как он продолжал заполнять меня. Конечно, я очень давно не была с мужчиной, но никогда не ощущала себя настолько заполненной даже раньше. Он был большой, даже слишком большой. И хотя я оценила его длину в данный момент, не могла не бояться, насколько удовлетворен он будет сам после этого. Просто очередной выгул эго Бордена.
Из его горла позади меня вырвался низкий глубокий стон, отвлекая меня от мыслей. Он вышел и снова вошел до предела. Замер на мгновение, сжав мои бедра.
— Блядь, Эмма, — прохрипел он за моей спиной. — Охуенно хорошо.
Я была слишком поглощена странным ощущением непривычной формы пирсинга на члене глубоко внутри меня. Он не ощущался так сильно, пока просто был во мне, но когда начинал двигаться туда-сюда, игнорировать его было невозможно. Я не могла решить, нравится мне это или нет, пока он не вошел жестче, чем раньше — и потом возникло это: какая-то искра, заставившая мое тело непроизвольно задрожать.
Охренеть.
Ощущения были приятными, но одновременно подавляющими. Я попыталась отодвинуться, но Борден все еще держал меня, с каждым толчком ускоряя движения. Спокойный секс, который обычно у меня был, исчез, словно в облаке дыма. Сейчас я нетерпеливо пыталась двигаться навстречу каждому его толчку, заставляющему меня одновременно стонать от удовольствия и боли.
Закрыв глаза, я попыталась разобраться в ощущениях. Секунду мне хотелось, чтобы он вышел из меня и отодвинулся, но потом, когда он действительно вышел, я почувствовала нехватку этой смеси удовольствия с налетом боли. Ему нравилась грубость. Он снова сгреб мои волосы и резко потянул назад так, чтобы я не смогла вырваться. По ощущениям его быстрые и жесткие движения практически разрывали меня, отливая по форме его члена.
Термин «трахаться» приобрел для меня новое значение. Это секс, отравленный необузданной первобытностью. Никакой внутренней связи. Только глухие удары его члена внутри и тело, предающее меня, чтобы получить эти ощущения, несмотря на понимание ненормальности всего этого. Я перестала отстраняться, почувствовав приближение кульминации. Но каждый раз, когда я была уже практически на краю, мужчина полностью выходил из меня, заставляя ждать ослабления ощущений, отчего, испытывая бессилие, я начинала плакать.
— Нет, — захныкала я.
Колени болели, спину ломило от напряжения, он вбивался глубже и глубже, двигаясь во мне. Он долбил меня в жестком ритме, его пирсинг растирал во мне то, что я знала как свою точку G. Это было похоже на волны, разбивающиеся об меня, и мне ничего не оставалось делать, как качаться на них.
Он ощущался так хорошо.
Его рука покинула мою болевшую голову и скользнула по шее. Я резко вдохнула, когда он обернул ее вокруг моего горла. Захват был плотным, но достаточно свободным, чтобы ровно дышать. Он лег грудью на мою спину и мне были слышны его хрипы, сопровождавшие каждый толчок. Я почувствовала его палец, нажимающий на мои приоткрытые губы, заставляя сосать его, пока Борден безжалостно вколачивался в меня, не теряя ритма и не останавливаясь, чтобы контролировать мое удовольствие.
Даже в этот момент я ненавидела себя. За моей спиной был преступник, трахающий меня и сжимающий рукой горло. Это было сумасшествием. Этого не должно было быть. Это все грязь, и я никогда не хотела быть частью этого. Но оргазм снова приблизился, и все, чего я хотела, — это собственное удовольствие в руках этого непостоянного человека, чьи стоны возбуждали меня, как ничто другое до этого.
Я зажмурилась и закричала, кусая его за палец и заставляя стонать вместе со мной, когда волна блаженства взорвалась во мне. Смутно помню привкус меди на своем языке, когда кусала его.
Это был рай и ад, все во мне наслаждалось этими секундами, желая только, чтобы это длилось вечно, потому что знала, что ждет меня потом по другую сторону.
Борден сильнее толкался в меня, указательный палец присоединился к остальным вокруг моего горла. Спустя несколько мгновений он замер, посылая проклятия в воздух перед тем, как кончить. Я почувствовала, как его член дернулся во мне, лицо опустилось на мой затылок, когда его накрыла собственная волна.
— Блядь, — выругался он, его тело тряслось надо мной. — Блядь.
Я ощутила еще несколько рывков его члена, прежде чем он вышел из меня и рухнул рядом. Наконец, обретя способность двигаться, я повернулась на бок лицом к нему, наблюдая за его вздымавшейся вверх-вниз грудью. Его тело было покрыто потом, влажные пряди волос упали на лоб. Он выглядел полностью заебанным.
Я заставила себя не думать. Мне удавалось это приблизительно минуту, пока звуки нашего дыхания не утихли, и в комнате не осталось ничего, кроме тишины. Это было невыносимо неловко, и я вновь погрузилась в свои мысли.
Какого хрена я только что натворила? Теперь, когда мое возбуждение было мертво, как прошлые жертвы Бордена, я почувствовала себя уставшей и грязной. Это была не я! Это никогда не могла быть я! Я никогда не хотела его таким образом.
Или хотела?
Конечно, хотела.
Сколько раз в глубине души я задавалась вопросом: как это будет? Сколько раз я фантазировала о его руках, блуждающих по моему телу, как он трахал меня, подчиняя себе, потому что знала, что он доминирующий уебок?
О, Боже.
Он посмотрел на меня. В его глазах все еще была похоть. Я вздрогнула, когда он наклонился ко мне, и его рука опустилась на мое лицо. Заметив мою реакцию, он замер и нахмурился.
— Эй, — прошептал он успокаивающе, — я не сделаю тебе больно, детка.