Дышать стало труднее, каждая моя клеточка ожила. То же волнующее ощущение, когда он поцеловал меня, прежде чем уйти, и я мысленно умоляла его сделать это. Чтобы снова почувствовать его рот, опустошающий меня.
Внезапно все, что произошло за день, потеряло значение. Весь гнев и разочарование были совершенно забыты.
В его глазах был голод и борьба. Казалось, будто он боролся с собой, держа меня на расстоянии.
— Сделай это, — прошептала я.
Если где-то был переключатель, то сейчас я просто щелкнула им.
Он быстро притянул меня к себе, захватив губами мой рот. Я погрузилась в него, посасывала его губы и язык, ощущала себя наркоманом, получившим дозу. Его поцелуй был таким глубоким, что я потерялась в нем, лишившись способности здраво мыслить.
Мгновенно переместившись всем своим телом, он толкнул меня назад, пока я не оказалась на краю его стола. Он задрал мою юбку, пальцами отодвинул в сторону мои лучшие стринги — потому что часть меня желала, чтобы это случилось — и слегка погладил по клитору. Я выгнулась под этим прикосновением, внутри меня все разлетелось искрами.
Да, да, да. Мое тело пело.
А потом…
Я услышала треск!
Он разорвал мои трусики и встал, отпихивая ногой компьютерный стул и наклоняясь ко мне. Его руки были повсюду: расстегивали блузку, сжимая мою грудь, задирали юбку, завернувшуюся вокруг бедер, скользили по моим обнаженным складочкам, надавливая и заставляя меня стонать.
Невозможно описать мой восторг в тот момент. Нет слов. Чувствовала, что мое сердце готово взорваться, когда поцеловала его, наслаждаясь этим прекрасным противостоянием между нами. Мои руки рванулись вверх по его груди, стягивая с него пиджак. Я запустила пальцы в его волосы, дергая их за кончики.
Все время я смутно осознавала, что он сдвигал вещи позади меня. Документы и контейнеры полетели на пол, монитор отъехал на другой конец стола. Он резко схватил меня за шею и отпихнул от своего рта. Моя задница оказалась на жесткой поверхности стола. Я открыла глаза и, посмотрев на него, увидела первобытный жар его взгляда, пока он торопливо расстегивался.
Мы оба задыхались. Вместе с участившимися ударами сердца это был единственный звук в комнате… до тех пор, пока головка его члена не коснулась моего входа, и из моего горла не вырвался низкий стон.
— Попроси, — потребовал он.
— Просто трахни меня, Борден.
— Скажи «пожалуйста».
Я замерла, оттолкнула руку, все еще прижатую к моей шее, и ударила его по щеке.
И опять это ошеломленное лицо.
И голод.
Боже, этот голодный взгляд вгонял меня в дрожь.
Не ожидавший такой провокации, он с силой толкнулся в меня, заполняя полностью одним плавным скольжением. Я напряглась под ним. Этот благословенный дьяволом пирсинг потерся о мою точку G, и я увидела звезды. Не знаю, как громко я стонала. Я была слишком занята своими ощущениями, чтобы знать. И, черт возьми, что за чувства это были! Больше я никогда не уйду, не пронзенная членом. Я знала это.
Нет, нет, я никогда больше не уйду, не побывав на его члене.
Борден снова и снова вколачивался в меня. Жестко. Стол под нами ходил ходуном, когда он постепенно ускорял движения, крепко сжимая мое горло и удерживая меня на месте. И, как и раньше, все было по-животному, мы оба искали освобождения, не заботясь о том, насколько жестко и грубо это происходило. Сейчас меня это не беспокоило. Я любила каждую секунду, когда он был во мне, вовсе не заботясь о том, насколько это было грязно. Потому что я хотела быть грязной. Я хотела все его порочные стороны. Динамит внутри меня разгорелся, и я захлебнулась в последовавших следом волнах эйфории. Вцепившись в его руку, вонзилась в нее ногтями, когда почувствовала тепло, разлившееся по моему телу.
О, Боже. О, Боже мой.
— О, Боже, — выдохнула я, сжимаясь вокруг него.
Он не прекратил движений, но его рука поднялась вверх по моей шее, захватывая волосы в кулак. Он наклонился, его горячий рот прижался к моей коже, посасывая и покусывая плечо, шею и рот.
— Блядь, да, — простонал он.
Затем он посмотрел на меня, и я увидела беззащитность в его взгляде, когда он достиг края и улетел. Кончив, он замер во мне. Наслаждение омыло его черты, и я в четком свете видела их, пока он шептал:
— Блядь, блядь, блядь.
Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
И в тот самый момент, когда увидела в этих глазах беззащитность и боль, я почувствовала, как в моей груди что-то надломилось. Нащупав созданную им брешь, он влез в нее.
Этот мудак только что коснулся моей души. От понимания этого мои глаза заблестели.
Не могла объяснить почему, но мои прикосновения из грубых превратились в нежные. Я легко провела пальцами по его волосам, пока он успокаивался, пытаясь взять под контроль дыхание. Мне очень хотелось прижать его к себе и удерживать так, а после осознания того, что мы сделали, это желание усилилось. Только так мы сможем противостоять нашим странным взаимоотношениям.
Но этого не произошло.
Он неуклюже оттолкнулся от меня — при этом полностью вышел — и застегнулся. На этот раз его глаза избегали моих. Я села, немного покачнувшись от головокружения, и он поддержал меня под руку, помогая слезть со стола. Я одернула юбку и застегнула блузку, непрерывно наблюдая за его суетливыми движениями. Он казался действительно отстраненным, собирая бумаги, ставя на место монитор, который почему-то валялся на полу, хотя я не могла вспомнить, в какой момент нашей бурной скачки это произошло.
Я молча помогла ему прибраться. Одновременно мы заметили разорванные стринги и на мгновение заколебались, после чего он наклонился и поднял их. Я подошла, чтобы забрать, но он молча сунул их в карман и, не говоря ни слова, продолжил уборку.
О, Боже, это прелестно. Очередной неосознанный взрыв гнева.
После этого он рухнул в кресло, совершенно непохожий на уверенного бешеного Бордена, которого я знала. Он уставился на стол, и я не могла прочесть его, не могла понять, о чем он думал. Но почувствовала, что ему хотелось побыть одному. Схватив свою сумку, я повернулась к нему. Не задумываясь, я наклонилась и слегка коснулась губами его щеки.
— До свидания, мистер Борден, — дрожащим голосом прошептала я.
Сразу после этого я выбежала из комнаты, не набравшись смелости посмотреть на его реакцию.
Борден
Борден ебанулся.
Действительно и сильно ебанулся.
Как? Как он позволил этому зайти так далеко? Он не смог сказать ей «нет». Маленькая бродячая кошка каким-то образом пробила его защиту, заставив почувствовать себя беспомощным.
Через час после ее ухода Борден все еще ощущал запах секса, витавший в воздухе. Все еще чувствовал запах маракуйи — спрея для тела, которым она пользовалась. Все еще чувствовал ее податливые губы напротив своих. Чувствовал обжигающую боль на лице, оставленную ее пощечиной.
Она охуенно идеальна, и в этом чертова проблема. Он не хотел, чтобы она была идеальной. Черт возьми, Кейт должна быть единственным идеалом для него. И все же Эмма сместила его понятие об идеале без его участия, даже не осознавая этого.
Прости меня, Кейт.
Он всегда твердил себе, что никогда не будет строить новых отношений. Это было бы серьезным оскорблением для Кейт. Она была единственной, кто мог обладать его сердцем. Твою мать, после ее смерти он ни одну даже не хотел. А еще он почувствовал ту боль, и еще больше красок проявилось вокруг. Гребаные цвета были повсюду вокруг этой черноволосой куклы.
Его охватила паника.