Она слегка развела бедра перед ним, ее дыхание потяжелело. Ей нужно больше. Блядь, невероятно.
Он сжал ее задницу, готовый к новому броску, когда дверь кабинета неожиданно распахнулась. Борден оторвался от ее рта и посмотрел через плечо. Хоук шагнул внутрь, пристально глядя на него с выражением «мы облажались» на лице.
— Борден, — резко сказал он, — у нас проблема.
Рука Бордена все еще находилась на заднице Эммы, когда он нетерпеливо проскрипел:
— Что за проблема?
Хоук перевел взгляд с него на Эмму с понятным недовольством на лице.
— Это не для посторонних ушей.
— Говори.
Эмма попыталась отстраниться, но хватка Бордена усилилась. Она никуда не уйдет. Хоук скоро покинет офис, и потом он снова погрузится в ее теплую влажность. Разумеется, он не мог ясно мыслить.
— Мы обнаружили человека, проникшего в клуб, — объяснил Хоук. — Когда его поймали, он утверждал, что безоружен, но при тщательном обыске нашли пистолет в его гребаных трусах. Это опасно.
Вздрогнув и приоткрыв рот, Эмма уставилась на Бордена. Но он больше не обращал на нее внимания и пристально смотрел на Хоука. Тысячи вопросов всплывали в его голове. Гнев, которого он, на удивление, некоторое время не чувствовал, начал закипать.
— Какой-то мудак решил, что пронесет спрятанный на себе пистолет мимо моих людей, — буркнул он. Его взгляд потяжелел. — Он совсем ненормальный?
— Он не говорит, — спокойно ответил Хоук, борясь с собственным гневом.
— Со мной будет, — невозмутимо сказал Борден. Это было трудно, но он не собирался впускать ярость в их с Эммой идиллию. Она действительно стала очень много значить для него, и последнее, чего он хотел, так это расстраивать ее.
— Ты позаботишься об этом потом.
Хоук не задавал вопросов. Он всегда знал, чего хотел Борден.
— Да, я буду прямо там.
Хоук вышел, и в комнате воцарилась тишина. Эмма вопросительно посмотрела на Бордена.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
Не глядя на нее, Борден откинулся на спинку стула и нежно снял ее со своих коленей. Он выдохнул и схватил ключи со стола.
— Я собираюсь позаботиться об этом, Эмма.
Она тяжело сглотнула, стоя перед ним.
— Не… не трогай его, Борден.
— Не трогать? Этот человек пришел, чтобы убить меня. Если бы он застал меня незащищенным, я был бы напичкан пулями.
— Но его поймали. Я уверена, его это напугает.
— Не будь наивной. Каждый день у меня появляется дюжина новых врагов. Я не могу себе позволить отпустить одного из них.
— Ну и что ты собираешься сделать?
Борден просто смотрел на нее.
Ее губы дрожали.
— Борден, не убивай его.
— Не буду, — соврал он.
Она всматривалась в его черты, пытаясь заглянуть внутрь.
— Это ведь неправда, так?
Не ответив, он встал, засунул ключи и зажигалку в карман, после чего направился к двери.
— Борден? — настаивала она у него за спиной.
— Страшнее всего те, кто стоит во главе, Эмма, — просто сказал он, открывая дверь. — Но ты и раньше это знала.
Прямо перед тем, как выйти, он взглянул на нее через плечо. Образ Эммы, спрятавшей лицо в ладони, вывел его из состояния равновесия.
***
Мужчина с самого начала плохо выглядел, даже до того, как ему наваляли.
Хоук передал пистолет Бордену. Хороший пистолет, «Хеклер и Кох», уникальное торговое предложение, конечно, не из дешевых. Бордену сообщили, что мужчине в районе пятидесяти лет, здоровый, хорошо одет.
— Определенно, не наркоман, — пояснил Хоук, сбитый с толку. — Но видно, что много выпил.
Они привезли его в один из заброшенных складов Бордена на пустыре за городом. Очень давно он не был здесь. Ему должно было быть совершенно ясно, что один из этих мудаков попытается добраться до него — это лишь вопрос времени.
Борден издалека рассматривал мужчину. Лицо с неухоженной бородой и спутанные светлые с проседью волосы. Он стоял на коленях, руки связаны за спиной, взгляд устремлен в пустоту, словно уже смирился с неизбежным. Хоук протянул Бордену пистолет, и он направился к мужчине.
— Пистолет в трусах, — скучающим тоном заметил Борден, подойдя к нему. — Я хотел бы сказать, что подобное для меня в новинку, но это было бы ложью.
Борден остановился перед ним, и взгляд мужчины взметнулся вверх. Второй раз в жизни Борден встречался с такими зелеными глазами. Кровь в его жилах застыла. Тело окаменело. Он чувствовал, что из него выбили весь воздух.
Нет. Это невозможно. Наверное, у него галлюцинации.
Он медленно моргнул, пытаясь осознать происходящее. Борден видел так много от нее в человеке, которого собирался…
Мужчина злобно усмехнулся.
— В чем дело, Маркус? Ты словно увидел привидение.
Борден отшатнулся назад. Часто моргая, он смотрел на отца Кейт.
— Я не понимаю.
— Прекрасно понимаешь, — ответил он.
Борден сделал несколько вдохов.
— Вы не должны были этого делать, Даг.
— Тогда я должен просто позволить тебе жить? Ты убил мою дочь. Не думай, что я так просто оставлю это. Ничего не похоронено в прошлом. Это всегда будет преследовать тебя, Маркус, и ты заплатишь.
— Я до сих пор расплачиваюсь.
— Нет, ты должен заплатить кровью. Ты не заслуживаешь того, чтобы жить. Ты чудовище! Моя девочка была бы жива, если бы ты не вернулся. Наша жизнь разбита. На веки веков!
— А что изменит пуля, пущенная мне в голову, Даг? Сделает жизнь лучше?
— Может быть. А возможно, и нет. Меня это не ебет. Я не могу жить в этом мире, зная, что ты, как и я, все еще дышишь тем же воздухом, который предназначался ей! Они должны были забрать тебя! Почему они не пришли за тобой?
— Я не знаю.
— Ты не знаешь?
— Я захватил их территорию, и они хотели меня напугать.
— И убили мою дочь! — в гневе закричал Даг, его бледное лицо покраснело. — Такие же чудовища, как ты, задушили ее и выбросили, словно мусор!
Борден тупо ответил:
— Я нашел двух мужчин, которые забрали жизнь вашей дочери. Их смерть была мучительной.
— А что насчет моих мучений? Или мучений моей жены? Тебе никогда не облегчить нашу боль.
— Вы думаете, я мало страдаю? — повышая голос, прервал его Борден. — Вы думаете, я не оплакиваю вашу дочь каждый день? Что я не виню себя? Я любил ее, мистер Девено, и я желаю, чтобы вместо нее это случилось со мной. Знаю, что не заслуживаю жизни, и если бы у меня был выбор, она была бы здесь вместо меня. Я согласился бы умереть самой мучительной смертью. Продать свою гребаную душу дьяволу, если бы он мог помочь, но этого, блядь, никогда не случится. И я не могу изменить прошлое, сколько бы ни винил себя за это.
Даг не ожидал такой реакции от Бордена. Он замер, его глаза покраснели. Борден понял, что Даг беззащитен и подавлен, и в своем праведном гневе сделал то, о чем никогда и не помышлял. Вдруг протрезвев, он теперь смотрел пустым взглядом на пистолет в руке Бордена.
Хватка Бордена на пистолете усилилась, рука задрожала. Обычно в подобных ситуациях он был спокоен. Обычно он ничего не чувствовал. Но это было тогда, когда его мир был черно-серым.
Но он больше не черно-серый.
Мир снова заполнен гребаными красками.
И кто должен был оказаться перед ним, чтобы встряхнуть его еще больше? Никто иной, как отец женщины, которую он любил вплоть до ее безвременной смерти.
— Простите, — прошептал ему Борден, боль наполняла его голос.
Даг изо всех сил старался смотреть свирепо, но даже под неприкрытой ненавистью Борден видел только боль. Ему и в голову не приходило, что он не единственный человек, прячущийся за искусственным фасадом и притворяющийся перед всем миром, будто непробиваем.
Даг страдал больше, чем он. Ему достался лишь короткий год в жизни Кейт, и даже за этот короткий период она оставила неизгладимый след в его душе. Но отец… она была его всю жизнь. Он наблюдал, как из ребенка она превращалась в женщину. Его страдания не шли ни в какое сравнение с муками Бордена.