Потом еще раз и еще.
Лезвие ножа стало черным.
— Сукин ты сын! — сказал ему здоровяк с характерным для Бристоля акцентом. Гарри наконец-то сумел рассмотреть вплетенную в его бороду тлеющие фитили, которые и создавали эффект задымления. — Я тебе не подушечка для булавок!
— Приятно встретить здесь англичанина, — заметил Гарри.
Он перехватил запястье мертвеца и принялся его выворачивать, вынуждая бросить саблю на песок. Но мертвые пальцы держали крепко.
По направлению к месту их схватки уже ковыляли трое опоздавших на первую раздачу зомби, а унганы, о чем-то посовещавшись, встали в круг и затянули какие-то заунывные песнопения.
Гарри решил, что он теряет инициативу, а это не очень хорошо. Он пнул земляка в грудь, заставив его отшатнуться, а сам прыгнул назад, разрывая дистанцию. Он уже практически понял, с кем имеет дело и как этого кого-то надо убивать, но тут в голову пришел вариант попроще и он вытащил легендарный артефакт, который перед боем сунул сзади за пояс.
Тогда он думал, что это просто на всякий случай, и вот этот случай настал.
По части выстрела пафосное название себя никак не оправдало. Правый пистолет Смерти стрелял с тем же звуком и с той же отдачей, что и обычный «вальтер ППК», коих Гарри за свою жизнь перепробовал несколько десятков.
Но результат попадания отличался значительно.
Пуля угодила здоровяку в грудь и разнесла его на части, словно Гарри использовал не пистолет, а гранатомет.
Тратить заряды такой убойной силы на обычных зомби было глупо, и Гарри в очередной раз сменил оружие.
Три несвежих трупа упали на песок.
Унганы прекратили петь. Впрочем, никаких видимых последствий от их заунывного нытья Гарри все равно не обнаружил.
Толстяк с мертвым попугаем на плече сделал шаг вперед и снова взял слово.
— Ты доказал свое право быть здесь, лоа смерти, — сказал он. — Мы уходим.
— Вот так просто? — немного разочарованно сказал Гарри. — А как же насчет исправления ошибок, которые совершили ваши боги?
— Может, это была и не ошибка, — сказал толстяк. — Может, мы просто неправильно поняли их промысел.
— Вы до отвращения благоразумны, — сказал Гарри. — Но я вас понимаю, у вас кончились зомби, а это неприятно. Так идите и наделайте себе новых, что ли.
Толстяк слегка наклонил голову.
— Лоа смерти, — сказал он. — Желаю тебе удачи в грядущей войне.
Унганы ушли, оставив Бордена посреди заваленного дважды мертвыми телами пляжа. Гарри был уверен, что они не вернутся.
Он посмотрел на часы.
Даже половины двенадцатого еще нет.
Гарри перезарядил пистолеты, обтер о траву нож, достал из рюкзака сигареты и стал ждать. Он понятия не имел, чего именно он ждет, но полагал, что узнает, когда оно случится.
Ровно в полдень открылся портал.
Это был черный овал, который висел примерно в полуметре над землей, и из него сразу же выпрыгнул здоровенный гуманоид трехметрового роста, отдаленно напоминающий хищника из когда-то популярной фантастической франшизы. Гарри не стал дожидаться появления характерного треугольного лазерного прицела, хотя ему и было немного любопытно, и сразу воспользовался легендарным артефактом, подарив нападающему последнюю смерть.
Что бы это, черт побери, ни означало.
Гуманоид срубленным деревом рухнул на груду предыдущих противников Гарри, но портал остался висеть открытым, и на той стороне виднелся какой-то длинный, плохоосвещенный коридор, которым с равным успехом мог оказаться как частью коммуникаций космического корабля, так и подземным проходом гномов.
Неужели все предыдущее было только ради этого? Ради одной нелепой, заведомо обреченной на неудачу попытки?
Гарри хмыкнул.
В любом случае, портал и не думал закрываться, и Борден расценил это, как приглашение. Он уже сделал шаг по направлению к искажающей пространство аномалии, как справа от него открылся другой портал.
А слева — еще один.
За правым порталом просматривался лес, зелень, вековые деревья, наверняка подпирающие своими верхушками небеса. За левым тянулась серая пустыня, насколько мог видеть Гарри, тянулась она до самого горизонта.
Пока он рассматривал две новых возможности, старая, из которой вывалился покойный теперь охотник, закрылась.
Гарри пожал плечами и повернулся направо, туда, где были леса и реки, и синь небес, и птицы наверняка выводили свои дивные трели, а если и не выводили, то это явно чья-то недоработка, потому что они должны были выводить, и в тот же миг из леса ему прямо в грудь полетела длинная, больше метра от наконечника до цветастого оперения, стрела.