- Кто твои родители?
Лихо он темы переводит! Или мысли прочитал?
- Мать я не помню, отец строитель. Но с ним я мало общалась, меня воспитывала бабушка. А что? Почему ты интересуешься?
Эштон переплел пальцы, на которые я старалась не смотреть. Еще не хватало чтобы слюнями капать начала, от позора не отмоюсь ведь.
- Я не хочу таить, и не люблю я это. Просто хочу, чтобы ты знала - ты мне интересна. Почему не спрашивай, я сам не понимаю. Как только увидел тебя, еще тогда, на выступлении, так и пропал. Потом искал в толпе твои глаза, но никак не находил. А тут чудо - вы с подругой тоже к мэру приглашены. Вот тогда я всё в свои руки взял.
Иринец криво ухмыльнулся. Похоже его забавляет эта ситуация. Я прищурилась.
- Достать адреса, и припереться без приглашения в дом к незнакомым людям это теперь называется взять в свои руки?
«Ты мне интересна». Что это значит? Какой смысл кроется за этими словами? И главное: чем мне это грозит? Если внимание одного из клерков мне простят, и ажиотаж от того, что непробиваемая Лидия завела себе мужика уляжется максимум за неделю, то иринца мне точно так не простят. А ведь я не хотела лишнего внимания. Хотела спокойно работать.
- Ну да, - Эштон поправил челку, - ты мне понравилась, и решил познакомится поближе.
Ага, уже познакомился. А моя спина познакомилась с перинами балкона. Хотя, не буду отрицать - знакомство мне тоже по душе пришлось.
Иринец замолчал, я тоже. Ход секундной стрелки настенных часов звучал так громко, словно это был Биг-Бен, а не недорогие часы за тридцать долларов.
- Уже поздно, - тонко намекнула я иринцу, косясь на часы. Большая стрелка уже давно перевалила за десять вечера, не спеша продвигаясь к полночи. Мы просидели больше двух часов, разговаривая обо всем подряд.
- Тебе так неприятно моё общество, Лидия? - Эштон ухмыльнулся в своей привычной манере, и отпил чай из кружки, уже третьей за сегодняшний вечер. А может ему чай понравился, и он поэтому уходить не хочет? Если да, я готова подарить ему всю банку, лишь бы свалил из моей квартиры побыстрее.
- Ну, поскольку ты настаиваешь, я, пожалуй, пойду. Проведешь? - не веря своим ушам, я закивала головой как китайский болванчик, и с готовностью подскочила, едва не уронив стул. Это не скрылось от внимательного мужчины. Он весело хмыкнул, и поблагодарив меня за гостеприимство пошел в прихожую.
Не спеша надев темно-синий кардиган, иринец растрепал аккуратно подстриженные черные волосы и прищурившись посмотрел на меня.
- Я намерен завтра с тобой встретится. Допустим в пять часов вечера. Покажешь мне город.
Я восхитилась его наглости. Нет, ну это же надо, насколько он уверен в себе!
- Я не уверена, что смогу. У меня могут возникнуть планы.
Иринец оперся плечом о стену.
- Сделай так, чтобы планов не появилось. Я настаиваю.
Нет, это уже переходит все границы!
- Эштон, ты забываешься. Мы с тобой знакомы всего ничего, а ты уже вовсю распоряжаешься моим временем и свободой. Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?
Мой собеседник сверкнул глазами, и не говоря не слова медленно двинулся ко мне. Я начала отступать назад, пока меня не остановила стена. Упершись лопатками в твердую поверхность я собрала в руки все свое мужество и прямо посмотрела в зеленые глаза пришельца.
- Ты. Будешь. Делать. То. Что. Скажу. Тебе. Я.
Не сказал, а припечатал Эштон, не давая шанса перечить. Грозно сдвинутые густые брови, поджатые губы, и яростный блеск малахитовых глаз здорово пугали, но я всё же решилась сказать что-то едкое в ответ, и даже открыла рот, но была грубо прижата к стене. Болезненный удар выбил из легких весь воздух. Паникуя я попыталась вырваться, но стальная хватка сильных рук не позволила мне этого сделать. Эштон нахально прижался к моим губам в болезненном поцелуе, предварительно сжав мои волосы на затылке. Он ломал моё сопротивление стремительно, заставляя разомкнуть зубы и впустить его дальше.
Спустя пару минут издевательств мне удалось вырвать руку из захвата. Толчок в грудь ничего не дал - казалось, что иринец еще больше распалился, и с новыми силами бросился покорять неприступные земли. На ум пришел еще один метод борьбы с подобным типом мужчин. Метод, правда, варварский, но достаточно действенный. Запихнув поглубже совесть и жалость, я со всей дури вмазала ему коленом по самому сокровенному. Он вмиг отпустил мои волосы и отступил на безопасное расстояние. Нужно отдать должное - вел он себя достойно, не матерился и рвался мне вмазать, хотя я понимала, что мой поступок не детская шалость.