Цвета королевства — бордовый с серебром.
Запёкшейся крови и клинков верных рыцарей, принёсших клятву королевской семье.
Но не сегодня.
Анэйра чувствовала тяжесть траурного платья, плотно сидевшего на ней. Ощущала, как невесомые и тонкие серебряные цепочки покачивались на теле при каждом шаге, оплетая её обнаженные плечи и шею паутинкой.
Сегодня нет места торжественному и гордому бордовому, его заменила смерть. Подготовка к церемонии длилась три дня, и никто не видел горе королевы до этого момента, ни единого жеста слабости или слёз. И не увидит.
Для Анэйры мир рухнул в бездну и качался в ней, заполненный неистовой болью. Для королевы почти ничего не изменилось, только второй трон в большом зале оставался пустым, а по ночам хотелось, чтобы жарче прогрели её покои.
Когда фаворитка осторожно надела замысловатую корону с серебряными перьями, больше похожими на тонкие острые клинки, Анэйра едва вздрогнула — обычно это делал Карстен, куда нежнее и осторожнее. На один удар сердца ей показалось, что он стоит за ней и сейчас обязательно наклонится, чтобы прошептать:
— Только тебе я предан, Анэйра. Ты справишься.
Нет, она не справится. Не сейчас. Это слишком больно даже для королевы, которая не должна горевать об одном погибшем воине, когда весь отряд Карстена угодил в ловушку. Погиб не только он, другие рыцари тоже, и их жизни стоило почтить так же, как и его.
— Вы справитесь, — спокойно сказала фаворитка — не юная наследница, а старше самой Анэйры. Её сухие ладони легли теплом на плечи поверх всех цепочек. — Церемония не такая уж долгая, потом сможете побыть в одиночестве.
— Дети спят? — Анэйра отметила, что её голос не дрожит. Только чуть тише, чем обычно. Хорошо, что сегодня речь будет говорить не она, достаточно почтительного присутствия.
— Да, оба. Я даже рада, что им не надо туда идти.
— А мне жаль. У них не будет возможности проститься. Я им сама скажу. О смерти матери мне рассказал отец, и я рада, что узнала не от слуг. Как думаешь, они запомнят его? Хоть что-то?
— Даже если и нет, вы расскажете им.
Анэйра медленно поднялась с низкой табуреточки, привыкая к весу церемониальной траурной одежды, которую давно не носила. Несколько шагов по комнате, вздохов настолько глубоких, насколько позволял тесный корсет под платьем.
Из покоев на церемонию прощания вышла вдовствующая королева Анэйра.
С неба медленно падали крупные хлопья снега.
Храм на первый взгляд выглядел, как древние руины, пока не присмотришься внимательнее. В разной высоте колонн угадывался удивительный порядок, у дальней стены полукругом на постаментах высились фигуры богов, в ногах которых дарами полнились чаши. Дым от тлеющих трав вытягивался через пробоины в стенах.
Потолка не было — жрецы верили, что так легче донести свои мысли до богов.
А падающий снег на пол, устланный тысячами багряных лепестков погребальных цветов, быстро таял. Анэйра считала такое расточительством, но знала, что церемонии и традиции — это важно, особенно в день, когда народ хоронил своего короля, пусть и не правителя.
Карстен всегда оставался мужем королевы, правила Анэйра.
Теперь его нет.
Когда под монотонные удары в барабаны на носилках торжественно внесли его тело, подготовленное к погребению, Анэйра слегка качнулась. Она вспомнила, как спускалась днём ранее в подземелья замка, чтобы проститься наедине с тем, кого любила, как противно пахло в склепе с тусклым светом, а вокруг тенями скользили молчаливые хранители смерти.
Карстен лежал обнаженный, и масло блестело на его коже, а огонь бросал горячие отсветы, и кожа не казалась мёртвой и бледной. Анэйра думала, что не справится с собой, и схватилась за край постамента, чтобы не потерять сознание прямо там. Он не должен был в этом месте, ведь Карстен просто уснул, неужели не видно?
Анэйра стянула перчатку и провела пальцами по его рёбрам и груди, надеясь ощутить биение сердца, но в ужасе отдёрнула руку — ни ударов, ни тепла кожи, только оболочка, которая не воняет только благодаря хранителям и их секретам.
Смотреть было невыносимо.
Не смотреть тоже.
Может, и хорошо, что дети не видели отца таким. Они запомнят его другим, таким, как она сама расскажет. Как наследница трона, Анэйра никогда не питала иллюзий о любви, важно то, что лучше для государства, но Карстен… он сделал всё, чтобы у них было счастье. Из соседнего небольшого государства, младший сын королевской четы. Верно рассчитанный политический союз, который приняла и сама Анэйра после обсуждения с отцом.
Карстен оказался отличным рыцарем, влюбившимся в неё после нескольких месяцев встреч, обсуждений планов союза двух стран и прогулок, которые вскоре заканчивались в покоях Анэйры.
У них было семь лет. Двое здоровых крепких детей и мирные годы правления, пусть беспокойства на границах и напоминали, что рядом есть и другая страна со своими странными обитателями. Никаких послов, встречи только на границе, переговоры ограничивались молчаливым отказом на всё. Им ничего не нужно. К себе не пустят.
Но что-то пошло не так.
И отряд Карстена, который сам отправился на очередную встречу, как дипломат от двух государств, угодил в ловушку. Что с ним произошло, до сих пор загадка. Хранители смерти передали отчёт, в котором говорилось, что смерть наступила от остановки сердца, а не от ран. Их что-то напугало до смерти.
Но тогда, в склепе подземелья, Анэйра не могла думать об этом. Не могла думать о мести или политике, её горе выплёскивалось короткими всхлипами — и только хранители смерти могли их услышать, но им было всё равно. Для них имела значение только смерть.