– Мальчик мой! Ты же представляешь, чего они хотят? Если я останусь один, он оставят меня умирать от старости, потому что я уже выжат… Но ты! Ты!.. Достойный наследник моего могущества! Ты, победитель Романьи! Ты, мечтающий воскресить империю Калигулы и Нерона! Ты, Чезаре, мой сын, желающий этого достичь! А чтобы вернее поразить тебя, они хотят, чтобы я ушел первым…
– Клянусь адом и преисподней! – зарокотал Чезаре. – Да пусть тронут только волосок с вашей головы, отец, я подожгу всю Италию, от мыса Спартивенто до Альп!
– Можно сделать лучше, Чезаре! – продолжал папа, и в черных глазах его появились огоньки удовольствия.
– Говорите… Я готов на все!
– Хорошо, Чезаре… Этот брак… он все устроит.
– Еще надо бы, чтобы я знал…
– Имя той девушки, которая принесет нам в приданое замирение Италии и уверенность в прочности нашего общего могущества? Сейчас скажу тебе: дочь графа Альмы… Беатриче!
– Дочь графа Альмы? – удивился Чезаре.
– Ты ее знаешь?
– Я и не знал, что у графа есть дочь. Только, отец, как вы можете предположить возможность заключения союза между семействами Борджиа и Альма? Вы сказали, что я покорил Романью… Это правда. Но я не смог принудить к капитуляции цитадель Монтефорте, которая отразила шесть приступов и четырнадцатимесячную осаду! Граф Альма, синьор ди Монтефорте, удержался – заносчивый, надменный, символ вечной угрозы…
– А, ты тревожишь раны… Монтефорте стало местом встречи всех недовольных, всех тех, кого мы лишили владений и ограбили. Весьма активный и отважный граф Альма сконцентрировал вокруг себя, в одной связке, рассеянные по Италии ненависть и злобу… Теперь ты видишь, зачем нам надо, чтобы Беатриче стала твоей женой?
– Граф никогда на это не согласится.
– Ты его заставишь.
– Каким образом?
– Предварительно похитишь его дочь.
Чезаре задумался; чело его пересекла глубокая складка; он искал аргументы, как бы избавиться от этой операции, которая ему явно не нравилась. Безумная любовь, с каждым часом расцветавшая в его сердце, не оставляла места для прочих любовных авантюр.
– Надо выступить на Монтефорте, – продолжал папа. – С достаточными силами, овладеть этим последним оплотом, захватить графа, оставить его в твоей милости и тогда предложить ему выдать замуж дочь. Это великолепный ход… Это конец мятежей… это окончательное умиротворение страны… разгром наших обескураженных врагов… Ну, а дочка-то красавица… Разве ты не знаешь?.. Эта Беатриче так прелестна, что могла бы совратить даже понтифика!..
Чезаре пожал плечами. Папа встал.
– Вижу, что мое предложение тебе не понравилось.
Чезаре упрямо молчал.
– Ладно! – сказал старый Борджиа, уколов сына взглядом, исполненным невыразимой злобы. – Я отказываюсь от своего предложения. Я найду лучшее средство защититься самому, да и тебя защитить, не прибегая к неприятному для тебя супружеству с маленькой Примаверой.
Чезаре вздрогнул и побледнел.
– Что вы сказали, отец? – спросил он хриплым голосом.
– Я сказал: Примавера… Такое прозвище люди дали Беатриче.
– Вы говорите, что Примавера – дочь графа Альмы?
– Да, я это сказал. С чего это ты так разволновался?
Чезаре шумно вздохнул, застегнул поясной ремень и спросил:
– Когда надо выступать на Монтефорте?..
– Через четыре дня… Так ты согласен?
– Да, – сквозь зубы процедил Чезаре.
– Хорошо… А теперь займись похоронами бедного Франческо… Мне сказали, что в толпе скрываются поджигатели.
Чезаре вышел, презрительно пожав плечами. Понтифик вслушивался в удаляющийся стук его шпор по плитам пола, потом проговорил:
– Глупец!..
Чезаре тем временем прошел анфиладу залов, спустился по лестнице, потом по другой, потом оказался в обширных ватиканских подземельях. Он шел без сопровождения. В глубине этих подземных лабиринтов он открыл люк и спустился еще ниже. Так он попал в круглый подвал, уперся руками в камень, ничем не отличавшийся от других, и … стена раскрылась, освободив проход, в который мог проникнуть взрослый мужчина. За входом начинался узкий лаз, темный и влажный. Чезаре двинулся по нему без факела и свечи. Этот узкий проход и был тем знаменитым подземным соединением Ватикана с замком Святого Ангела. В те времена только три человека знали о существовании этого прохода: понтифик, Чезаре и Лукреция.
VIII. Монах за работой
После помпезного и ироничного представления барона Асторре толпа придворных заинтересовалась прибывшим. Шевалье приветствовал всех с тем дерзким изяществом, секретом которого он владел.
– Господа, – сказал он с той простотой, которая почти граничила с заносчивостью, – синьор барон Асторре был слишком добр, рассказав вам о моем превосходстве, позволившем мне нанести ему шесть уколов подряд.