Он замедлил шаг, выхватив свиток с полки, притворно заинтересовавшись его содержанием. Своим поведение он, конечно же, хотел указать Родриго, что вполне осознает высокую цену собственного голоса.
- А поточнее? – спросил кардинал Борджиа, проходя вперед и невидящим взглядом рассматривая роспись на стене - растительные узоры, вензеля и орнаменты. Переплетения - хаотичные вблизи, но отойди чуть в сторону и увидишь целую, выверенную картину.
Он нетерпеливо сложил руки на груди и, подперев большим пальцем подбородок, весь обратился в слух. И Асканио не заставил себя ждать.
- Тот, кто достоин стать вице-канцлером, - начал он, намеренно растягивая слова, - должен быть достаточно мудрым, чтобы поддержать вице-канцлера, который станет Папой.
Родриго довольно хмыкнул и, развернувшись к собеседнику, с учтивой улыбкой развел руки в стороны:
- Должен сказать, мы нашли взаимопонимание.
Кардинал Сфорца не без удовольствия улыбнулся в ответ.
*******
Голосование того дня принесло Родриго Борджиа столь ожидаемую победу. Вице-канцлер слушал монотонный голос, зачитывающий итоги выборов, медленно перебирая четки.
- Кардинал Джулиано делла Ровере получает семь голосов.
Крупная бусина сердолика скользнула вниз по шелковой ленте.
- Кардинал Альберто Колонна – два.
Пальцы обхватили следующий густо-оранжевый камень, гладкий на ощупь, круглый, увесистый.
- Кардинал Родриго Борджиа!
Услыхав свое имя, испанец вздрогнул, будто его пронзило молнией.
- Четырнадцать! Кардинал Борджиа набрал необходимое большинство! - отчетливо и громко произнес прелат.
При этих словах ноги Родриго подкосились, и со вздохом великого облегчения он упал на колени, склонив голову в молитве, мысленно вторя: «благодарен, благодарен». Буря переживаний трепала его душу, но в следующую минуту ему пришлось взять себя в руки.
- Поправка! Кардинал Борджиа купил необходимое большинство.
Слова делла Ровере раздались в наступившей тишине, будто гром среди ясного неба.
- Что вы такое говорите? – неуверенно прошипел Асканио между других неодобрительных возгласов.
- Он говорит, что престол Святого Петра выставлен на продажу! – громогласно промолвил Родриго, все еще оставаясь на коленях, но уже полностью овладев собой.
Самообладанию за годы в Ватикане он научился в совершенстве.
- И был куплен испанцем погрязшем в церковном подкупе! – воскликнул кардинал Орсини, внезапно принимая сторону делла Ровере. Этот мерзкий старик вечно примешивался, когда его не просили.
- Понимаю, – Родриго спокойно поднялся с колен. - Вы бы предпочли, чтобы он был куплен итальянцем? – с вызовом заявил он, повернувшись, наконец, лицом к обвинителям.
Его будущая консистория предстала пред ним во всем великолепии - не слишком приятные особы, надо заметить. Но при том сколько чопорности, сколько громких имен и древних римских фамилий - и все они неистово ненавидят его. Просто иным враждебность удается скрывать лучше других.
- По крайней мере, тем, кто хоть отдаленно достоин папства! – воскликнул Орсини. Родриго смерил его взглядом, полным превосходства. Он неожиданно для самого себя был спокоен как никогда.
- Тогда моим первым указом на посту Папы будет начать расследование выборного процесса, – провозгласил он с такой уверенностью, точно всю жизнь только и делал, что раздавал указы. Слова выходили из уст легко, Родриго даже почудилось, что сам Господь говорит через него.
- Вторым, конечно же, будет назначение вице-канцлера, – едва заметно склонившись к Асканио Сфорца и метнув в его сторону увесистый взгляд, он продолжил медленное шествие вдоль кардиналов.
- Это величайшая должность, – отметил он, подойдя к зачинщикам спора. В наступившей тишине каждое слово звучало особенно остро. - С величайшим доходом, - раскинув руки, Родриго положил их на плечи кардиналов с льстивой и одновременно угрожающей улыбкой.
Он был признанным мастером драматизма и придал последующим словам нарочитой значимости:
- Два очевидных кандидата. Кардиналы делла Ровере и Орсини! – обидчики, умерив пыл, попытались выдавить на своих лицах подобия улыбок.
- Но, - резко поменял Родриго тон с милостивого на обличающий, - Папа не может назначить того, кто подверг сомнению его право быть Папой!
- У меня не было таких намерений, - подобострастно пробормотал Джулиано.
- У меня тоже, – подхватил Орсини.