Он плохо спал ночи после избрания понтифика, ему все чудилось, что к воротам дома подбираются их ненавистники. Отныне рядом с постелью Чезаре всегда держал кинжал. В те дни, когда приходилось заночевать в Апостольском дворце, а не дома, он едва мог уснуть, тревожась о Лукреции, матушке и Джоффре.
В стенах Ватикана понтифик был в безопасности - многочисленная охрана и собственный дегустатор являлись гарантом его покоя в папском дворце. Но когда предстоит посетить логово врага, лучше подготовиться, как следует.
Итак, капуцин стал верным спутником Чезаре на этот вечер. Все складывалось весьма положительно, беседа лилась в привычном русле колких шуток и неоднозначных комплиментов. Сотни свечей плавились в золоченых канделябрах, мерцая красноватыми отблесками в глазах присутствующих, окутывая залу дымным ароматом воска и меда. Стол заполнялся изысканными яствами, вино лилось искристой пахучей рекой, но у епископа совершенно не было аппетита. Он наблюдал за всеми присутствующими с маской вежливости, а сам не находил себе места - в каждой улыбке чудилась фальшь, в каждом взгляде - затаенное презрение.
Обезьянка нарушила благопристойное течение трапезы, и Чезаре решил улизнуть из-за стола, воспользовавшись предлогом естественных потребностей капуцина.
Он направился к выходу и краем глаза приметил слугу, проворно сбегающего по внутренней лестнице. Чезаре, насторожившись необычной бойкости домочадца, последовал за ним вниз.
Неотступно следуя за слугой, епископ оказался на кухне и, отпустив обезьянку на ближайшем разделочном столе, он бесшумно, словно фокусник, достал клинок из ножен.
В полусумраке кладовой Чезаре углядел виночерпия, что наливал им вино, слуга с усердием толок что-то в ступке рукоятью кинжала. Глаза епископа расширились от пугающей догадки - человек этот не был прислугой.
В пару неслышных шагов Чезаре оказался рядом с незнакомцем и ловко приставил острие кинжала прямо к его затылку. На мгновение тот окаменел, выронил ступку, а затем одним быстрым, словно молния, движением извернулся, прижав лезвие собственного ножа к горлу епископа. Но и клинок Чезаре успел вовремя упереться в кадык соперника.
- Бог мой, как ты быстр! - громко прошептал Борджиа, шумно выдохнув.
Они замерли друг против друга, взгляды схлестнулись в упрямом противостоянии.
- Для повара, - глухо парировал незнакомец, - а вы - для церковника.
Чезаре вжал лезвие в кожу противника так, что тому пришлось вытянуть жилистую шею. Безвольный подбородок соперника порос рыжевато-грязной щетиной, лохматые волосы были кое-как обстрижены. Лицо смахивало на морду хищного зверька, бесцветные маленькие глаза сверкали, словно глаза волка в чаще леса. Он не был ни поваром, ни виночерпием. Вероятнее всего, наёмник на службе у хозяина.
- Работаешь на кухне? – осведомился Чезаре с кривой ухмылкой, остро ощущая холодное лезвие на своей коже.
- Сегодня - да, – невозмутимо ответил незнакомец.
Епископ еще плотнее упер клинок в глотку противника. Чувствуя, как кровь вскипает от ярости и азарта, он сквозь зубы прорычал:
- Кто тебе платит?
- Кардинал Орсини, - без запинки ответил рыжий.
Быстро же он сдавал своего господина.
- Какова бы ни была сумма, я заплачу вдвое, – порывисто проговорил Борджиа. - Мне бы сгодился такой быстрый малый!
- Неужто?
- О, да! - протянул Чезаре, хищно усмехаясь.
Незнакомец несколько долгих мгновений пытливо глядел на епископа, затем отнял клинок и бросил его на пол. Немедля, мощным толчком Чезаре швырнул рыжебородого к стене, снова впившись лезвием в его горло.
- Но не такой глупый! – прошипел Борджиа у самого носа рыжего. Другой рукой он крепко сжал затылок неприятеля.
- Я далеко не глуп, господин, – пробормотал незнакомец, гримаса боли исказила его черты, и все же он ухмылялся, смело уставившись в глаза Чезаре. - Как я понимаю, вам нужны мои услуги? - неприятель судорожно глотнул воздух. - Да? Было бы глупо убить слугу, чьи услуги вам нужны.
Чезаре колебался: этот человек может быть полезен. Но не слишком ли быстро он предал своего хозяина?
- Значит, глупец я, – прорычал Чезаре у носа незнакомца. - Почему мне не стоит тебя убивать?