Мужчина, казалось, задумался о чем-то далеком и давно прошедшем. Серые глаза, не мигая, смотрели на бутылку. Борода уже расчесана. Видимо, встал Нахим давно. Лицо собралось в мелкие морщинки, и сложно было сказать, что мужчине всего пятьдесят лет. Возможно, поэтому его и считали стариком. Руки еле заметно дрожали, но, как вспоминали взрослые, это было с ним всегда, сколько они себя помнили.
– Юр, – наконец тихонько заговорил Данила. Как и любой другой пасынок, отчима он привык называть без отчества, да его никто, собственно, никогда не произносил,– можно сегодня мне пойти с тобой?
– У вас уроки…
– Нет. Сегодня – нет, – соврал Чеков.
Нахим оторвался от созерцания ягодно-ореховой настойки и долго и пристально посмотрел на Данилу. После этого бросил всего одно слово.
– Нет.
– Но у нас правда нет уроков, – затараторил подросток.
– Нет. Не возьму, – это было сказано твердо, что ясно дало понять Даньке, что Нахим так и остался неумолим.
– Почему, Юр? Может… – предпринял Чеков последнюю попытку, но мужчина вновь прервал его.
– Без всяких «может». Не пойдешь! – дальше спорить было бессмысленно: Нахим сказал – Нахим сделал. Всегда так. Даже многие взрослые ломали об эту скалу лучшие доводы, которые быстро и вдребезги разбивались на множество осколков сожаления. И тут действительно ничего нельзя было поделать.
Мужчина поднялся, надел куртку из рыбьей кожи со вставками хитиновых пластин краба в качестве брони. Взял рюкзак, калаш и молча скрылся за дверью. Где, как обычно, захватит салазки с сетью и вновь скроется за воротами. Либо до вечера, либо уже на несколько дней. Но в этот раз Чеков просто так ничего оставлять не собирался. План созрел еще раньше, просто имело смысл сначала спросить, в надежде все-таки уговорить, а уж потом, получив отказ, начать действовать самостоятельно. Данила отсчитал до ста, потом резко поднялся, скривившись от боли в боку: ничего страшного, на его действия это никак не повлияет. Затем подросток вышел из хижины и, лавируя между плетеными домиками, пошел на выход из поселения, где надеялся догнать Нахима. Сзади раздался бой рынды. Сигнал «Краб», определил подросток. Он с сожалением оглянулся в сторону берега, но потом с решимостью сжал губы и зашагал за Нахимом. Осмелился, так нечего менять планы!
Монстр расположился на нагретой солнцем гальке пляжа, метрах в десяти от крутого склона берега. Он чем-то напоминал большой валун серо-зеленого цвета, но с камнем членистоногого нельзя было спутать при всем желании. Неровный хитиновый панцирь был весь покрыт острыми иглообразными наростами, от него отходили четыре пары лап, в два метра длиной и в руку толщиной каждая: шесть с острыми шипами на концах, две с мощными клешнями. Этот «красавец» мог похвастаться размерами и, по сравнению со своими сородичами, был гораздо крупнее. Диаметр панциря составлял почти полтора метра.
Жители Шишки пришли в ужас, когда пять лет назад эти пуленепробиваемые чудовища появились из вод океана и ринулись штурмовать берег. Благо он оказался для них слишком крут. Чудовища не могли забраться по почти отвесному склону к поселению, что дало людям время успокоиться и найти способ уничтожить монстров. Ведь у каждого существа есть свои слабости. У крабов это ноги. Лиши его их – и обездвиженное чудовище окажется беспомощным. Крабы в тот день отступили, а люди поняли опасность, исходящую из вод Тихого. На этот случай дежурил отдельный дозорный и, при случае опасности, выбивал на рынде сигнал «краб». Тогда и начиналась охота.
– Аккуратней, малявки! – крикнул Воронин. – Этот слишком здоровый для вас! Если яйца звенят, лучше подождать опергруппу.
Но его уже никто не слышал. Подростки, вооруженные баграми, гарпунами и лассо специальной конструкции, медленно окружали монстра. Каждый без исключения загорелся азартом. Наблюдая с высокого берега за охотниками, любой из них с малолетства ждал, когда этот момент наступит. Все хотели поучаствовать, и опергруппу, созываемую сигналом рынды, никто дожидаться не собирался. Все мечтали быть героями.
Фудзи закрепил конец гарпуна за выступающий из-под гальки свободный металлический крюк якоря – специально вбитого в землю для этих целей стержня. Потом оглянулся на остальных. Сверстники проделали то же самое, благо крюков по всему пляжу натыкано было уйма, и застыли, глядя на отдыхающее чудовище. Краб обеспокоенно выставил бусинки-глазки из-под панциря, но пока не шевелился, словно оценивая угрозу. Естественно, монстр, закованный в бронь, ее не чувствовал.
Вот и затишье перед бурей… Перед битвой всегда так. Все вокруг замирает на несколько секунд, ожидая какого-то сигнала, толчка. Даже сердце бьется через раз, готовясь встрепенуться и начать отбивать ритм боя… И тут лица подростков касается холодный ветерок. Северный. Помогающий настоящим морякам… А следом в уши врезается крик Воронина: