Но мертвая тварь вдруг сама подлетела вверх. В слезившихся глазах замаячило лицо Нахима. Грозно сдвинутые брови красноречиво говорили о настроении отчима.
– Цел? –Данила кивнул, он незримо чувствовал надвигающуюся бурю. Юра жестко рванул вверх за край бушлата, отчего подросток подскочил и встал на ноги. –Тогда бегом к дзоту!
Мужчина указал в направлении ржавого сооружения, около которого ранее проводил какой-то свой обряд.
– Что еще непонятно?! – рявкнул он вслед Даниле, который шаткой походкой побрел к дзоту. Чеков подскочил и нашел в себе силы двигаться быстрее.
– Закройся! – Нахим подтолкнул подростка к двери. – И не высовывайся!
Данила исполнил указание, дверь, натужно заскрипев, захлопнулась. Внутри ничего необычного. Два узких окошка спереди и сзади и две металлические полки по бокам. Чеков выглянул в заднее окно. Нахим что-то бубнил под нос и раскладывал на широком камне у входа обоймы для автомата. Сам «АК-74У» снял с предохранителя, словно готовясь отражать нападение.
– Что это за место? – спросил Данила. Он чувствовал свою вину, но все равно был полон решимости узнать тайну отчима.
– Дзот времен Второй Мировой войны, – ответил мужчина, не поворачиваясь. Он поднял голову и осматривал кустарник в ста метрах от берега, чего-то ожидая. После этого, предвидя дальнейшие вопросы Чекова, продолжил. – Здесь защищали остров русские моряки почти девяносто лет назад.
– Так двадцать лет назад была не первая война? – не удержался подросток, перебив.
– Нет. Не первая, – печально ответил Нахим. – Не первая и, я думаю, не последняя…
– Но ведь некому больше драться! – горячо заметил Данька. – Ведь Катастрофа почти уничтожила землю и людей… Нам это на истории рассказывали.
– Ну, вот ты есть?
– Да, – неуверенно согласился тот.
– Я вот тоже есть. Есть наша община и Вилючинцы, которые раз в год наведываются к нам. И я уверен, что и в других городах мира люди спаслись. Немного. Может, капля в море… Но что такое море, как не множество капель? Тут чуть-чуть, там чуть-чуть. Пройдет совсем немного времени, и мы вновь заполоним землю, как вода, бьющая из подземного источника, как лава, извергающаяся из вулкана, или как крысы, плодящиеся неимоверными количествами. Да. Именно крысы. Вот только у крыс не было ядерного оружия, чтобы захватить землю. Хотя, даже захвати ее, очень сомневаюсь, что они стали бы этот мир разрушать… Так что люди не крысы. Нет! Они хуже.
– Ядерное оружие? – переспросил Данила. – Это как двигатель нашего корабля?
– Я сомневаюсь, что вам на уроках рассказывают об этом, Данька. И правильно делают.
– Почему?
– Я не вправе тебе открывать это!
– Но, Юр! Кому же еще? Или мы не должны знать название оружия, из-за которого лишились лучшей жизни? – Данилка говорил это с вызовом и одновременно с обидой в голосе. – А кто же тогда сообщит нашим детям о плохом?
– Рано тебе думать о детях!
– Как тебе? Почему у тебя нет своих детей, Нахим?
Эти слова сломали мужчину, словно подросток задел за живое. Плечи отчима опустились, а сам он повернулся к прорези в дзоте и посмотрел Даниле в глаза. Такой тоски во взгляде Чеков никогда еще не видел. Нахим заговорил тихо, голос его подрагивал, а губы слегка скривились.
– Это мое бремя! Моя судьба, если можно так сказать… Я вот этими руками, – он поднял кверху широкие и мозолистые ладони, – нажимал кнопку, которая запускала ракеты с нашего корабля. Видит бог, я не хотел набирать эти смертельные команды на клавиатуре, но приказ… Приказ есть приказ, Данила! Хотя я и не уверен уже, что он отдавался мне другими людьми, возможно, это была автоматика… Я не знаю.
Данила, пораженный, слушал молча. Завеса тайны приоткрывалась перед ним, словно тот день на секунду выпрыгнул из вехи истории… Тут Нахим замолчал на мгновение, но когда он продолжил, голос его был мертв.
– С тех пор я сложил с себя все полномочия и живу наедине с собой. Думал, искупил свои грехи, когда спас детеныша вожака лисьей стаи. Думал, все кончено, когда из-за этого они перестали нападать на наше поселение… Но нет. Видимо, грех смывается кровью.