— Итак, судари мои, — упер руки в стол, стоящий за ним Борей, — у нас проблемы.
— Какие из этих проблем вы имеете в виду? — изогнул бровь в вопросе Ньял.
— Нехватку людей для караула и разведки.
— А эти, — вздохнул ведун, — я уж думал, что-то серьезное произошло.
— А это разве несерьезно? — удивился сказанному Борей. — Это, на минуточку, наша безопасность!
— Так делайте из двадцати человек не четыре пятерки, а, например, пять четверок, а можно добавить одного бойца и сделать семь троек. Вокруг никого и вряд ли что-то сильно изменится в ближайшие дни, а то и недели. Если тут и обитали когда-то живые существа, падение нашего корабля их распугало надолго.
— Сделать из пятерок четверки? — возмущению Василия Доброва не было пределов. — Тройки, семерки? Да что вы понимаете, ведьмак?! У вас там под командованием вашего Кощея ум за разум зашел? Вот своих псевдов у себя там на тройки и четверки делите! Вы знаете, сколько занимает выучить бойцов действовать в пятерках? Их учат с детства! Это заложено в их крови! Вы, что ли, переметнувшийся ренегат, напишите им новый устав по тройкам и четверкам?
Ньял начал вскипать.
— Я не ренегат! — процедил ведун полушепотом. — Да, я перешел в той войне на другую сторону, но и обратно не вернулся, когда вы победили. Каким бы ни был Кощей, он открыл нам, колдунам и чародеям, другие грани реальности, которые непонятны простым людям. Если еще раз назовешь меня предателем…
На ладони Ньяла начал свой яркий восход маленький белесый шарик, источающий вокруг себя небольшие электрические всполохи.
— Ну, попробуй, — проговорил Василий, спокойно доставая привод и нацеливая его в лоб ведуна. — Испытаем, что быстрее убивает людей?
— Отставить! — рявкнул Борей. — Убрать оружие и прекратить свои психофизические воздействия! Мы здесь собрались не выяснять, кто есть, кто, и не бередить старые раны с обидами! А ну-ка, пожали друг другу руки!
Противостояние горожанина и ведуна продлилось еще минуту, после чего быстро, как и появился, исчез шар на ладони Ньяла. Затем медленно опустился привод.
— Прости, — протянул Ньял руку Василию, — я не знал, что изменение численности в группах горожан ты воспримешь так болезненно.
— Я тоже чуть превысил разумное, когда назвал тебя перебежчиком и ренегатом, — так же медленно, как и убирал привод, произнес глава горожан и пожал протянутую ладонь оппонента.
— Мы с рождения чтим Дисциплину, — ответил Добров, — а она не предусматривает изменения в уставе даже в экстремальных условиях. Перейти на четверки или тройки для нас — крушение всех основ.
— Мне кажется, мы все скоро увидим крушение наших основ.
— Насчет разделения на тройки и четверки, — проговорил Борей, — лесовики не лучше, дорогой Ньял. Это только, кажется, что мы сражаемся кучкой, без жесткого устава и нам все равно, сколько человек в отряде. Мои люди тоже всасывают умение сражаться в пятерках с молоком матери, только тренируются они не на основе общего устава, а изучают слитность действия в команде. Поэтому они могут воевать отдельными отрядами и использовать инициативу, но вот разделить их по четверкам или тройкам не получится. Но нам позарез нужно найти откуда-то людей. Вопрос: откуда?
— Снять с других работ? — спросил Ньял.
— Как снять с работ? — хором произнесли Василий и Борей.
— Насколько у меня, ренегата, — он сделал ударение на последнем слове, — осталась в памяти жизнь в Лесу, то я помню, что все лесовики проходят воинскую службу. В Городе все так же?
— Да, — кивнул глава горожан.
— Вот вам и ответ, — улыбнулся Ньял, — можно составлять боевые группы из рабочих. Из горожан — караул, из лесовиков — разведку.
— А работать кто будет? — спросил Василий.
— Они и будут, — пожал плечами ведун, — в сутках двадцать четыре часа, восемь часов — разведка, восемь часов — работа, восемь часов — сон.
— Я смотрю, ты решил мне не только разведчиков и караульных извести отсутствием отдыха, но работяг обычных, — мрачно заметил Борей, — в этом свете нападение Горынычей не кажется случайностью, а выводится четким планом по срыву нашей экспедиции.