Суббота, 5 июля. Борхес читает. Подходит один из племянников и восклицает: «Как?! Бабушка разрешает тебе читать книжки без картинок?»
Четверг, 14 января. На прощание Борхес говорит, что если влюблялся по-настоящему, то вовсе не в тех, кто отвечал его вкусам или предрассудкам: «Не в скандинавских полубогинь».
Четверг, 27 января. Об американцах Борхес говорит, что они не умеют быть реалистами. Они бывают романтиками, как По, могут быть Мелвиллом, Готорном, Фолкнером, но в роли реалистов они неубедительны и сентиментальны. А если хотят показаться жесткими, как Эрнандес или Аскасуби[12], то неизбежно впадают в плаксивость.
<…>
Говорит, что германцы (скандинавы) не держались за свою культуру; в Нормандии они стали французами, в Англии — англичанами. Англичане продолжают эту традицию: не хотят навязывать свою культуру. <…> Возможно, под влиянием «Германии» Тацита немцы, почти ничего не знающие о своей мифологии и своем происхождении, цепляются за идею германизма. Это даже трогательно: ставшие полем битвы, на котором сходились все армии мира, перепутьем, мировым борделем, они толкуют о чистоте расы.
Суббота, 30 июля. Говорим о жанре рассказа; американец [один из гостей Бьоя — Джон Грант Копланд[13]] просит дать определение. Бьой: «Упор здесь делается на сюжет; в романе — на персонажей». Борхес: «Рассказ можно пересказать устно; роман же, если вы его не читаете, теряет главное (примеры: Пруст, ‘Путем всея плоти’ Батлера[14]). В рассказе можно изучать отдельного героя; в романе же одни герои влияют на других». Копланд: «Может, это просто вопрос объема?» Бьой: «Не думаю, ведь ‘Дон Кихот’ — это по сути рассказ». Борхес: «Конечно. Груссак[15] пишет, что он задумывался как назидательная новелла, то есть как рассказ; потом Сервантес понял, что может писать дальше, отсюда и второй выезд Дон Кихота».
Вторник, 29 ноября. Борхес о Гейне. Сравнивает его с Уайльдом; в Гейне есть что-то от хитроватого еврейского паренька. Вспоминает доводы обращения Гейне в христианство: «Когда я был могучим Вакхом, то насмехался над любым верующим в личного бога. Теперь, став старым евреем, бедным и больным, я нахожу больше утешения в этой вере, которую не способен обосновать, чем в моем юношеском пантеизме». Борхес замечает: «Доводы, хоть и не очень достойные христианства, несомненно, высказаны искренне (искренне и с долей меланхоличной иронии)».
Четверг, 16 августа. Борхес уверяет, что Мальеа[16] готовит большой роман под названием «Синдбад», и замечает: «Почему бы не назвать книгу сразу „Улисс“?» Еще рассказывает: «На днях мы в Библиотеке получили письмо от некого господина из Лас-Пальмаса, оно похоже на начало фантастического рассказа. Господин прилагает к письму книгу и учтиво просит передать ее писателю Рикардо Гуиральдесу[17], чей адрес отправителю неизвестен. Когда умер Гуиральдес? Кажется, в 27-м. Господин из Лас-Пальмаса мертв? Или он живет в мире, где обитает Гуиральдес? А мы сами?»
Четверг, 25 октября. Борхес: «Хуану Рамону Хименесу дали Нобелевскую премию». Бьой: «Какой позор…» Борхес: «…для Стокгольма. Сначала Габриэле, теперь Хуану Рамону. Лучше бы изобретали динамит, чем давали премии». Бьой: «Все же Хуан Рамон много лучше Габриэлы Мистраль. Плохие стихи Хуана Рамона — плохи, но лучшие из них достаточно хороши. Габриэла Мистраль не написала ни одного достаточно хорошего стихотворения».
Суббота, 27 октября. Пейру[18] и Борхес с улыбкой замечают, что все автомобили русского посольства, кроме одного, американские. Борхес: «При всем славянском мистицизме им присуща замечательная практичность. Они понимают, что автомобиль должен служить для передвижения, а потому покупают кадиллаки и шевроле».
Суббота, 10 ноября. Спрашиваю Борхеса, как он считает: надо ли писать статьи как рассказы. Борхес: «Думаю, все должно быть повествованием. Все должно иметь форму рассказа». Сильвина [Окампо][19]: «Как? И стихи тоже?» Борхес: «И стихи тоже. Во всем должна быть ситуация и развязка. Разумеется, в идеале ты можешь задаться целью и написать что-то неповествовательное, но почти наверняка ничего не получится. Чтобы поддерживать у читателя интерес, надо писать статьи как маленькие рассказы». Бьой: «Все-таки мне кажется, что между планом рассказа и планом заметки или статьи есть разница. Рассказ надо завершать самым важным. Начало в рассказе не так существенно; читатель знает, что может чего-то ждать. В заметках и статьях лучшее из того, что у тебя есть, надо давать в первой фразе. Иначе читатель не включится».
13
Джон Грант Копланд (1927–2000) — американский испанист, под его редакцией в США вышел первый томик борхесовской прозы.
17
Рикардо Гуиральдес (1886–1927) — аргентинский поэт и прозаик, его славу составил роман о гаучо «Дон Сегундо Сомбра» (1926).
19
Сильвина Окампо (1903–1994) — аргентинская писательница, друг Борхеса и жена Бьоя Касареса.