Но разбушевавшаяся народная стихия ошеломила власть имущих. Бояре старались любой ценой успокоить чернь и удалить ее из Кремля. Ради достижения этой цели им пришлось помириться между собой. Роль мирового посредника взял на себя митрополит Дионисий. Шуйские не смогли использовать благоприятный момент для расправы со своими противниками.
От имени всех бояр регент Иван Шуйский заверил народ в том, что «им на Бориса нет гнева», что они «помирилися и впредь враждовать не хотят меж себя». Несколько торговых «мужиков» попытались перечить боярину, но момент был упущен, и настроение толпы переменилось. Как только народ покинул Кремль, бояре немедленно затворили все ворота, расставили стрельцов на стенах и окружили многочисленной стражей государев двор. Началось известное по дипломатическим документам «сидение» в Кремле в осаде.
Судьба Годуновых, казалось, висела на волоске. Борис все больше утверждался в намерении искать спасения за рубежом. Лагерь его сторонников таял на глазах. Причина неудачи Бориса не была тайной. Под давлением земщины Борис распустил «дворовую» охрану и тем самым лишился важного инструмента по поддержанию порядка. Он не мог эффективно контролировать положение в столице.
Московские волнения принесли наибольшие политические выгоды боярам Шуйским. При любом безвластии эта семья неизменно оказывалась на поверхности. Так случилось после смерти Василия III и Ивана IV, а в дальнейшем после гибели Годунова и Лжедмитрия. Шуйские олицетворяли могущество русской аристократии. Они были сильны также своими связями в дворянской среде. Их традиционно поддерживало столичное население, и в особенности богатое московское купечество. Группировку Шуйских возглавлял Иван Петрович Шуйский, пользовавшийся большой популярностью. Помимо регента, в Боярской думе сидели бояре Андрей, Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские, а также боярин Василий Федорович Скопин-Шуйский.
Мир между Шуйскими и Годуновыми оказался недолговечным. Знать спешила использовать ничем не прикрытое поражение Бориса, чтобы окончательно избавиться от него. Шуйские инспирировали новое выступление земщины против Годуновых. Как русские, так и иностранные источники совершенно различного происхождения одинаково свидетельствуют о том, что оппозиция пыталась навязать развод царю Федору и тем нанести смертельный удар влиянию Бориса. Земцы явились во дворец и подали Федору прошение, «чтобы он, государь, чадородия ради второй брак принял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин»[23]. Прошение равнозначно было соборному приговору: его подписали регент князь Иван Шуйский и другие члены Боярской думы, митрополит Дионисий, епископы и вожди посада — гости и торговые люди. Чины требовали пострижения Ирины Годуновой, а следовательно, и удаления Бориса. Выступление земщины носило внушительный характер.
В молодости Федора угнетал страх перед отцовскими побоями. Но даже своенравному деспоту отцу не удалось принудить безвольного сына к разводу. Еще меньше шансон на успех имели бояре и митрополит, предпринявшие попытку вмешаться в его семейную жизнь.
13 октября 1586 г. митрополит Дионисий был лишен сана, пострижен в монахи и сослан в Хутынский монастырь в Новгороде. Его «собеседника» крутицкого архиепископа Варлаама Пушкина заточили в новгородский Антониев монастырь. Опальные церковники получили возможность продолжать свои «беседы» в тиши и уединении.
Семейные дела царя Федора не были единственным пунктом разногласий между сторонниками Годунова и боярской партией. Постоянные споры вызывали дела внешнеполитические. Знать выступала за более тесное сближение с Речью Посполитой. Литовский канцлер Сапега в письмах из Москвы писал, что знатные бояре — сторонники короля Батория. Переводчик Посольского приказа Заборовский в 1585 г. подтвердил эту информацию и дополнил ее важными подробностями. Он тайно уведомил Батория о том, что пропольскую партию в Москве возглавляют Шуйские, которые «очень преданы королю и все надежды возлагают на то, что своими владениями, как бы «отцы в ореоле», соседствуют с королевскими владениями»[24]. Осведомленность чиновника московского дипломатического ведомства не подлежит сомнению.
Об истоках польских симпатий Шуйских можно догадаться. Московской знати импонировали политические порядки Речи Посполитой, ограничивавшие королевскую власть в пользу магнатов. Бояре не прочь были распространить подобные порядки на Руси и таким путем ограничить самодержавную власть царя.
23