Деятельность Годунова оказала заметное влияние на внешнеполитический курс страны. Боярская дума признала этот факт и в 1589 г. вынесла постановление, санкционировавшее личные сношения Бориса с австрийскими и испанскими Габсбургами, Англией и другими государствами Западной Европы. Борис недолго упивался своими дипломатическими успехами. В Москве с запозданием узнали о том, что Австрия уже в марте 1589 г. подписала мирный договор с Речью Посполитой и взяла на себя обязательство не предоставлять никакой помощи России. Планы создания австро-русской коалиции оказались несостоятельными. Политика «личной дипломатии» потерпела неудачу. Россия лишилась потенциального союзника в лице Англии и не смогла преодолеть состояние международной изоляции.
Летом 1589 г. над страной нависла угроза вражеского нашествия. Шведский король Юхан III сосредоточил в Ревеле почти всю свою сухопутную армию, насчитывавшую до 10 тыс. солдат, и флот из 40 кораблей. Туда же прибыл польский король Сигизмунд III. Союзники намеревались продемонстрировать русским свое военное превосходство и вынудить их к территориальным уступкам. Предполагалось вызвать царя Федора на границу и во время свидания вырвать у него согласие на передачу Швеции и Речи Посполитой главных пограничных крепостей — Смоленска, Новгорода, Пскова — и других русских земель. Фактически Юхан III и его сын готовились расчленить Русское государство.
Россия не располагала достаточными ресурсами, чтобы выдержать войну с вражеской коалицией. Финансы ее были подорваны, численность дворянского ополчения резко сократилась. В начале Ливонской войны командование могло отправить в поход более 18 тыс. дворян, в конце войны — не более 10 тыс. Значительная часть земель, принадлежавших помещикам, оказалась заброшенной. Старопахотные земли зарастали лесом. Прошло пять лет со времени заключения мира, но лишь небольшая часть опустевшей пашни была возрождена к жизни. Губительные последствия аграрной катастрофы испытали на себе и крестьяне, и самые мелкие феодальные землевладельцы. Сократился фонд поместных земель. Процесс экономической стабилизации был приостановлен стихийными бедствиями, обрушившимися на страну в 1587–1588 гг. Неблагоприятные климатические условия погубили урожай. Цены на хлеб многократно повышались в Москве и Новгороде, Владимире и Холмогорах. Крестьяне искали спасения на плодородном Юге. Правительственные чиновники доносили о многочисленных случаях дворянского «оскудения». Разорившиеся служилые люди и члены их семей бросали пустые поместья, шли в кабалу к боярам, изредка садились на крестьянскую пашню, чаще питались подаянием. Недовольство низшего дворянства стало источником политического кризиса.
В связи с голодом 1588 г. осложнилось положение в столице. Толпы нищих и бродяг заполнили городские улицы. Народ винил в своих бедах Бориса Годунова, по-прежнему олицетворявшего неправедную власть. Его бранили и втихомолку и открыто. Английский посол Флетчер видел в 1588–1589 гг., как московская толпа жадно внимала пророчествам юродивого, поносившего Бориса. «В настоящее время, — писал Флетчер в своих записках, — есть один в Москве, который ходит голый по улицам и восстановляет всех против правительства, особенно же Годуновых, которых почитают притеснителями всего государства»[30]. К 1589 г. голод в стране кончился, но положение в Москве оставалось тревожным. С наступлением весны правительство, опасаясь уличных беспорядков, отдало приказ о размещении в городе усиленных военных нарядов[31].
В 1588–1589 гг. Москву будоражили слухи, крайне неблагоприятные для Бориса Годунова. Эти слухи были подхвачены и раздуты за рубежом.
В конце 1588 г. ватиканский посол в Кракове направил в Рим две сенсационные депеши. Первая гласила, что «москаль» в ссоре велел наказать шурина палками, но Борис выхватил нож и нанес царю две раны, от чего тот опасно занемог. Вторая депеша содержала вовсе недостоверный слух, будто Федор убит своими придворными (Годуновыми?).
Московские новости получили отражение в официальной переписке литовского канцлера Сапеги. Источником информации для него послужил рассказ шляхтича, который нес пограничную службу и беседовал через границу с русской стражей. Московиты сообщили знакомому литвину следующее: «Княгиня московская родила дочку. Но Годуновы, будучи недовольны, тайком взяли новорожденного сына у жены стрельца и положили на место дочери царицы. Один со стороны Годуновых, знавший об этом, выдал их в том как младшему князю Дмитрию, брату нынешнего московского государя, так и другим боярам. Потом это сообщили самому государю. За эти провинности своей жены государь приказал постричь ее в монахини. Боясь, что и с ними поступят так же, Годуновы, вероятно, как говорит [русская] стража, покололи самого государя»[32].
31
Государственная Публичная Библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, собр. Эрмитажн., д. 390, л. 733.