В течение многих лет русские книжники излагали теорию «Москва — третий Рим» в сочинениях неофициального толка. Претендовавший на неограниченную власть Иван IV не принял ее из-за тенденций к возвеличению церковного авторитета. После Грозного успехи централизации окончательно определили подчиненное место церкви в системе Русского государства. Союз между митрополитом Дионисием и боярской оппозицией оказался кратковременным эпизодом, завершившимся низложением главного духовного пастыря. Иов окончательно подчинил церковь целям светской власти. При нем теория «Москва — третий Рим» впервые получила отражение в авторитетных правительственных документах и, таким образом, превратилась в официальную доктрину. Метаморфоза совершилась не без участия ближайшего окружения правителя. Дядя Бориса Дмитрий Годунов разослал монастырям церковные книги, снабженные записью об их изготовлении «в богохранимом и преименитом и в царствующем граде Москве — в третьем Риме, благочестием цветущу».
Какое значение имела теория «Москва — третий Рим» в тот момент, когда она приобрела официальное признание?
Можно ли считать, будто Москва при Годунове выступила с претензиями на роль центра новой мировой империи, преемницы древнего Рима и Византии? Такое толкование было бы совершенно неверным. В итоге Ливонской войны Россия пережила сокрушительное военное поражение. После войны ее правительство выдвинуло на первый план задачу обороны границ и возвращения русских территорий, утраченных после военной катастрофы.
Можно было бы предположить, что доктрина «Москва — третий Рим» выражала претензии русской церкви на руководство всемирной православной церковью. Но и такое предположение было бы неосновательным.
Доктрина «Москва — третий Рим» при всей ее претенциозности выражала преимущественно стремление ликвидировать неполноправное положение Москвы по отношению к другим центрам православия. Учреждение патриаршества укрепило престиж русской церкви и отразило новое соотношение сил внутри вселенской православной иерархии.
Современники расценивали реформу церкви как первый крупный успех Бориса Годунова. «… Устроение ее (церкви. — Р. С.), — писал дьяк Тимофеев, — бысть начало гордыни его». Учреждение патриаршества действительно стало важной вехой в карьере Бориса. Политика возвышения национальной церкви удовлетворила тщеславие подданных и доставила Годунову некоторую популярность. Раздача вновь учрежденных церковных постов склонила на его сторону высших иерархов церкви. Первый успех был особенно дорог Борису. Полоса тягостных тревог, унизительного бессилия и сокрушительных неудач, казалось, уходила в прошлое.
Глава 5
Внешнеполитические успехи
Правительство Годунова продолжило внешнеполитический курс Грозного в балтийском вопросе. Но оно воздерживалось от активных действий в Прибалтике, пока существовала опасность союза Польши и Швеции. Как только эта опасность утратила реальный характер (из-за войны с татарами и турками Речь Посполитая уклонилась от участия в антирусской коалиции), Россия немедленно нанесла Швеции удар. Она намеревалась вернуть себе захваченные шведами русские земли, а главное, возродить «нарвское мореплавание». Русское командование использовало для наступления все имевшиеся в его распоряжении силы. Кроткий царь Федор самолично повел в поход свои рати. Руководившая мужем царица Ирина сопровождала его от Москвы до Новгорода.
В январе 1590 г. русские полки заняли Ям, блокировали Копорье и продвинулись к Нарве. Близ Нарвы воевода князь Дмитрий Хворостинин разгромил выступившие навстречу шведские отряды. Руководство осадой вражеской крепости взял в свои руки Борис Годунов. Недоброжелатели тотчас заподозрили его в предательстве. Царь, утверждали они, только потому не смог отнять Нарву у «немцев», что «Борис им норовил». На самом деле распоряжения Годунова под стенами Нарвы объяснялись не его симпатиями к неприятелю, а полным отсутствием боевого опыта. По словам очевидцев, Борис приказал сконцентрировать огонь на крепостных стенах, чтобы пробить в них бреши, «а по башням и по отводным боем бити не давал»[55]. Башенная артиллерия противника не была своевременно подавлена и нанесла штурмующим огромные потери. За неумелое руководство осадный корпус заплатил под стенами Нарвы дорогую цену.