19 февраля русские предприняли генеральный штурм. Располагая громадным численным перевесом, они атаковали крепость разом в семи пунктах. Колонна, устремившаяся в главный пролом, насчитывала более 5 тыс. воинов, включая тысячу казаков и почти 2 тыс. стрельцов. Но шведам удалось отразить их натиск. Обе стороны понесли большой урон. Русское командование готовилось ввести в бой свежие силы. Шведы же не могли восполнить свои потери. Крепостной гарнизон был обескровлен. Нарвское командование утратило веру в благополучный исход борьбы и, не дожидаясь повторного штурма, запросило мира.
Положение шведов было таково, что стремительный натиск мог решить судьбу крепости в считанные часы. Но Борис, оказавшись во власти военной стихии с ее неизменным спутником — риском, не чувствовал уверенности. Он предпочел путь переговоров, надеясь склонить шведов к капитуляции. Шведское командование пыталось затянуть переговоры. Если бы это удалось, русские оказались бы в трудном положении. Зима была на исходе. Лед на реке Нарове стал портиться: поверх льда появились талые воды. Река могла разъединить силы армии, располагавшейся по ее берегам. Борис вскоре убедился, что никакое красноречие не заставит шведов сдать крепость. В такой ситуации он велел своим представителям вновь «съехатца (со шведами. — Р. С.) и покачати их (поуговаривать. — Р. С.) про Ругодив», после чего заключить перемирие на условиях противника[56]. Осторожность, сделавшая Годунова неуязвимым на поприще политических интриг, не оправдала себя в дни войны. Победа ускользнула из неловких рук.
По условиям перемирия, заключенного под стенами Нарвы, шведы очистили захваченные ими ранее русские крепости Ивангород и Копорье. Россия вернула себе морское побережье между реками Наровой и Невой. Но ей не удалось овладеть портом Нарвой и восстановить «нарвское мореплавание». Таким образом, основная цель наступления не была достигнута.
Шведский король Юхан III не желал признать свое поражение в войне с Россией и готовился к реваншу. Не сумев заручиться поддержкой Речи Посполитой, он заключил союз с Крымским ханством. Швеция провела крупнейшую со времени Ливонской войны мобилизацию и к 1591 г. сосредоточила на русской границе до 18 тыс. солдат. Крымское ханство, располагавшее поддержкой Османской империи, бросило в наступление более крупные силы до 100 тыс. всадников. Помимо крымцев и Малой ногайской орды, за ханом Казы-Гиреем следовали отряды из турецких крепостей Очаков и Белгород, янычары и турецкая артиллерия.
Целью вражеского вторжения стала Москва. В случае успеха Крым и Турция получили бы возможность значительно расширить сферу экспансии в Восточной Европе.
Русское командование, получив сведения о численности неприятельской армии, отказалось от намерения остановить ее на Оке и отвело полки с пограничных укреплений к столице. Ранним утром 4 июля 1591 г. татары по серпуховской дороге вышли к Москве и заняли Котлы. Русские полки расположились под Даниловым монастырем в подвижном укреплении — «гуляй-городе». Днем произошел бой, а ночью татары отступили.
Причины поражения татар получили неодинаковое освещение в источниках. «Государев разряд 1598 года» передает официальную версию событий. Когда хан с ордой подступил к «гуляй-городу», русские воеводы, сойдясь с ним, «бились весь день с утра и до вечера»[57]. С наступлением ночи Борис Годунов якобы вывел из «гуляй-города» полки и артиллерию, подошел вплотную к станам хана Казы-Гирея и внезапно обстрелял, чем и принудил татар к бегству.
Эта версия, однако, не совпадает с показаниями очевидцев. Знаменитый дьяк Иван Тимофеев, служивший в то время в Пушкарском приказе и, вероятно, участвовавший в отражении врага, утверждает, что никакой ночной атаки Годунова не было. Татар посреди ночи вспугнула сильная артиллерийская канонада. То же говорят и московские летописи.
Имеется и еще один источник, который позволяет воссоздать картину с наибольшей полнотой и достоверностью. Этот источник — ранние записи Разрядного приказа, не прошедшие редактирования в царской канцелярии. Из них следует, что дневной бой ничем не напоминал генерального сражении. Хан не спешил пустить в ход главные силы. Он направил к «государеву обозу» сыновей, сам же «на прямое дело не пошел и полков своих не объявил»[58]. Воеводы выслали из «гуляй-города» конные сотни, чтобы «травиться» с татарами. День минул в ожесточенных стычках. Вечером хан отступил к Коломенскому. Там крымцы разбили лагерь по обе стороны Москвы-реки. Царские же воеводы «стояли в обозе готовы, а из обозу в то время вон не выходили». Едва ли у них были основания покидать укрепления посреди ночи. Управлять полками и перевозить артиллерию в темноте трудно, практически невозможно.
58
Государственная Публичная Библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, собр. Эрмитажн., д. 390, л. 768.