К какому же времени относится основной текст приговора об избрании Бориса? В грамоте можно обнаружить самые точные данные на этот счет. Патриарх Иов, сказано в ней, 9 марта 1598 г. предложил собору составить грамоту об утверждении Бориса на царство: «да будет впредь неколебимо, как во утвержденной грамоте написано будет». 1 апреля Борис въехал в царский дворец, после чего «сию утвержденную грамоту, по мале времени написавши, принесоша к Иеву»[101]. Значит, утвержденная грамота была составлена в марте — начале апреля 1598 г. В пользу этой даты говорит и то, что соборный приговор день за днем описывает избирательную кампанию с января до начала апреля, но полностью умалчивает о последующих событиях. Так обнаруживается первый подлог в избирательной документации Годунова. Вопреки точным указаниям начального текста, редакторы произвольно передвинули время ее составления с апреля на июль, выставив эту дату в приписке к тексту грамоты.
Второй приговор об избрании Бориса помечен 1 августа. В отличие от первого, он скреплен подписями не только церковников, но и всех светских чинов, участвовавших в выборах. В. О. Ключевский первым заметил несоответствие между списками и подписями избирателей Годунова и попытался объяснить расхождение тем, что списки были составлены при созыве собора в феврале-марте, а подписи собраны при закрытии собора в августе. Гипотеза В. О. Ключевского кажется, однако, неудачной.
Тщательная проверка списков и подписей избирателей позволяет установить иную дату составления грамоты. После коронации, в первых числах сентября, Борис пожаловал чинами многих знатных дворян, участвовавших в выборах. И в списках и в подписях избирателей (при всех их расхождениях) эти лица названы с теми чинами, которые они получили в сентябре — декабре 1598 г. Отсюда следует, что канцелярия составила списки собора не в феврале 1598 г., а почти год спустя.
Новая датировка объясняет, почему далеко расходятся между собой списки церковного собора в двух утвержденных грамотах. Не две- три недели, а год разделял две редакции грамоты, и в этот период сменились настоятели ряда монастырей. Возникла даже новая епископская кафедра в Кореле, и она впервые названа в поздней редакции «утвержденной грамоты».
Факты выявляют второй подлог в избирательных документах Годунова. Цели и мотивы этого подлога можно понять. Окружение нового царя ориентировалось на прецедент — избрание царя Федора. Земский собор «избрал» на трон слабоумного царского отпрыска ровно за месяц до его коронации. Годуновская канцелярия стремилась доказать, что и Борис короновался на царство через месяц после избрания на Земском соборе.
А теперь рассмотрим историю Земского собора 1598 г. по существу.
Царь Федор Иванович не оставил после себя завещания. Неясно, помешал ли ему правитель или по своему умственному убожеству он и сам не настаивал на необходимости «совершить» духовную. В ходе избирательной борьбы возникли различные версии насчет его последней воли. Носились слухи, будто Федор назвал в качестве преемника Романова, одного из своих братьев. Официальная версия, исходившая от Годуновых, была иной. Как значилось в утвержденной грамоте ранней редакции, Федор «учинил» после себя на троне жену Ирину, а Борису «приказал» царство и свою душу в придачу[102]. Окончательная редакция той же грамоты гласила, что царь оставил «на государствах» супругу, а патриарха Иова и Бориса Годунова назначил своими душеприказчиками[103]. Наиболее достоверные источники повествуют, что патриарх тщетно напоминал Федору о необходимости назвать имя преемника. Царь по обыкновению отмалчивался и ссылался на волю божью[104]. Будущее жены его тревожило больше, чем будущее трона. По словам очевидцев, Федор наказал Ирине «принять иноческий образ» и закончить жизнь в монастыре[105]. Как видно, «благоуродивый» Федор действовал в полном соответствии с церковными предписаниями и стариной.
Каждый из родственников царя имел свою причину негодовать на его поведение. В итоге Федор умер в полном небрежении. Вскрытие гробницы показало, что покойника обрядили в скромный мирской кафтан, перепоясанный ремнем, и даже сосуд для миро ему положили не по-царски простой[106]. «Освятованный» царь, проведший жизнь в постах и молитве, не сподобился обряда пострижения. А между тем в роду Калиты предсмертное пострижение стало своего рода традицией со времени Василия III и Ивана IV. Но с Федором начали обращаться как с брошенной куклой еще до того, как он испустил дух.
103
Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией, т. 2. СПб., 1832, с. 19.
104
Государственная Публичная Библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, собр. Соловецк., № 1184/1294, л. 4–4 об. Патриарх и царица Ирина тщетно пытались принудить умирающего Федора назначить своим преемником Годунова (см.: Зап. ОРГБЛ, вып. 32. М., 1971, с. 159;
105
ПСРЛ, т. XIV. М., 1965, с. 49; Зап. ОРГБЛ, вып. 19. М., 1957, с. 174; Вопросы истории, 1971, № 5, с. 139.