В начале XVII в. Россия испытала последствия общего похолодания и нарушения погодного цикла. Длительные дожди помешали созреванию хлебов во время холодного лета 1601 г. Ранние морозы довершили беду. Крестьяне использовали незрелые, «зяблые», семена, чтобы засеять озимь. В итоге на озимых полях хлеб либо вовсе не пророс, либо дал плохие всходы. Посевы, на которые земледельцы возлагали все свои надежды, были погублены морозами в 1602 г. В 1603 г. деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод.
По обыкновению цены поднимались к весне. Нечего удивляться, что уже весною 1601 г. «хлеб был дорог». Через год рожь стали продавать в 6 раз дороже. Затем эта цена поднялась еще втрое. Не только малоимущие, но и средние слои населения не могли покупать такой хлеб.
Исчерпав запасы продовольствия, голодающие принялись за кошек и собак, а затем стали есть траву, липовую кору, трупы людей. Голодная смерть косила население по всей стране. Трупы валялись по дорогам. В городах их едва успевали вывозить в поле, где закапывали в большие ямы. Только в Москве власти за время голода погребли в трех больших «скудельницах» (на братских кладбищах) 120 тыс. мертвых. Эту цифру приводят в своих записках и иноземцы (Я. Маржарет) и русские писатели (А. Палицын). Современники считали, что в голодные годы вымерла «треть царства Московского».
К чести годуновской администрации надо заметить, что она с первых дней оценила опасность и всеми средствами пыталась предотвратить массовый голод. Предметом ее забот стали прежде всего посады. В Сольвычегодске власти специальным указом попытались ввести единые твердые цены на хлеб, вдвое ниже по сравнению с рыночными. Посадская община получила разрешение реквизировать запасы хлеба, расплачиваясь с владельцами по твердым ценам. Скупщиков хлеба приказано было бить кнутом, а за возобновление спекуляций сажать в тюрьму. Меры против хлебной спекуляции на городских рынках, по-видимому, носили общегосударственный характер. Их начали вводить в ноябре 1601 г. В то время население еще располагало некоторыми запасами хлеба.
Почему так спешили власти? Объяснить это нетрудно. Поколение Годунова пережило двухлетний голод в годы опричнины. Страна не преодолела последствий великого разорения вплоть до конца XVI в.
В своих манифестах новый царь прибегнул к языку, которым никто из прежних правителей не говорил с народом. Горожан убеждали, что Борис правит землею справедливо, «всем людем к тишине, и к покою, и льготе», что он по своему милосердию оберегает их во всем, «сыскивая» «всем всего народа людям, полезная», чтобы было «во всех землех хлебное изобилование, житие немятежное и неповредимый покой у всех ровно»[144].
Правительство не жалело средств на борьбу с голодом. В Смоленск Годунов послал сразу 20 тыс. рублей для раздачи народу. В столице он велел раздавать нуждающимся еще большие суммы денег, а кроме того, организовал общественные работы, чтобы прокормить население. Но денежные раздачи не достигали цели. Деньги теряли цену день ото дня. Казенная копейка не могла более пропитать семью и даже одного человека. Между тем слухи о царской милостыне распространились по стране, и народ толпами хлынул в столицу, отчего голод там усилился. Борис провел розыск хлебных запасов по всему государству и приказал продавать народу зерно из царских житниц. Но запасы истощились довольно быстро. Немало хлеба, проданного по твердым цепам, все-таки попало в руки хлебных скупщиков. Новый царь, пытавшийся бороться с хлебной спекуляцией, даже велел казнить нескольких столичных пекарей, мошенничавших на выпечке хлеба. Но все это не очень помогло.
Меры правительства, может быть, и имели бы успех при кратковременном голоде. Повторный неурожай свел на нет все его усилия. Монастыри и бояре, скопившие большие запасы зерна, остались глухи к призывам властей. Сам патриарх Иов подал пример всем остальным, отказавшись расстаться с хлебными излишками. В ожидании худших времен богатые крестьяне зарывали хлеб в землю. Правительство пыталось кое-где проводить реквизиции хлеба, но ему недостало твердости и последовательности. Борис не осмелился идти на серьезный конфликт с богатейшими из своих подданных. Попытки обуздать бешеные спекуляции торговцев также не удались.
Годунов благоволил к посадам, чтобы сохранить основной источник денежных поступлений в казну. Многомиллионное же крестьянство оказалось предоставленным собственной судьбе. Даже в дворцовых волостях, фактической вотчине Годуновых, дело ограничилось продажей крестьянам «старого» хлеба в долг по кабальным распискам. Дворцовые приказчики села Кушалина доносили в Москву, что многие нуждавшиеся крестьяне пришли туда и «стали по улицам з женами и з детми, голодом и с озноба помирали». На их донесении приказ наложил такую резолюцию: «Велети бедных огревать и хлебца взаймы дать, кому мочно верить»[145].