Во Франции как раз такая театральщина очень во вкусе народа, но фильм «Мария-Антуанетта» потому и вызывает некоторую симпатию, что обходится без исторических позитур.
Но не будем забывать, что фильм сделан не французами, а американцами, которые, презрев на этот раз штампы Голливуда, нашли решение, которое именно у американцев вызвало некоторое замешательство — чтоб не сказать смятение — чувств. Фильм произвел впечатление не на киноаудиторию, привычную к тому, что называют в Америке fast food, а на серьезных людей. Пошли проводить интересные, если так можно выразиться, соблазнительные параллели.
Каролайна Вебер, профессор французской литературы и автор недавней книги «Путь Марии-Антуанетты», пишет в New York Times от 21 октября:
Новая «Мария Антуанетта» не столько о Франции XVIII века, сколько об Америке, в которой живет и работает мисс Коппола. Режиссер признает, что она не делала фетиша из точности исторических деталей: делала просто то, что ей нравилось.
Мисс Коппола сконструировала дореволюционный Версаль во всем блеске и чудесах волшебного царства, реки шампанского, горы спагетти. Любые удовольствия доступны: массаж? Конечно! Кокаин? Почему бы и нет! Модная обувь? Чем больше, тем лучше! Голодающие крестьяне? Кто такие?
Мисс Коппола страдания народа держит за камерой, не вводит их в кадр.
Мы знаем судьбу, к которой движется Антуанетта. Мисс Коппола, однако, выбирает другой конец для своего фильма — на несколько лет раньше того, как покатились головы.
Достаточно странно, что само это нежелание говорить правду, эта поверхностность, строго критикуемые многими зрителями, наделяет киноглаз мисс Копполы совершенно актуальным политическим видением, говорящим именно о нашем времени.
И точно так, как красивые герои и героини фильма, в поисках бесчисленных удовольствий, не желают глядеть за стены замка, так и мы, американцы, не глядя по сторонам, преследуем свои удовольствия, даже когда большой и всё более страшный мир требует нашего внимания.
Но зачем беспокоиться? Мария-Антуанетта в подаче мисс Копполы, замкнутая в своем декадентском окружении, ведет себя так, будто она управляет миром, тогда как она ведет его к гибели. Почему же нам, идущим за ней по той же дороге, отказываться от своих пирожных?
И уже на следующий день 22 октября в той же New York Times появилась еще одна статья на эту темы — под названием «Гражданка Мария-Антуанетта», автор Эрик Кёнигсберг:
Американцам не свойственны злые чувства по отношению к высшим классам, негодование на чужое богатство. Глядя на чужую роскошь, они не думают: это не для меня, они говорят: «Когда-нибудь и у нас будет такое — вся жизнь впереди, и многое еще предстоит возможностей».
Другими словами, мы смотрим на мир глазами Марии-Антуанетты.
Эрик Кёнигсберг цитирует книгу Ричарда Флорида «Порхания высшего класса»:
В то время как наш мир фундаментально меняется — войны, террор, глобализм — в то же время нарастают слои общества, отвечающие на эту новую ситуацию ростом потребления и развлечений. Они создают свой фантастический мир, прячутся в сладкой изоляции от травм нашего времени.
Так что при желании ситуацию можно обозначить знакомым термином пир во время чумы.
Тем не менее я бы не стал настаивать на аналогиях. Проводить исторические параллели всегда соблазнительно, но мышление по аналогии – самое недостоверное. По аналогии вода при охлаждении сжимается.
Соблазн еще такой: не высший класс и бедная страна, а Соединенные Штаты и остальной мир. Масштабы именно глобализируются. Но в самом этом понятии — элемент поворота к лучшему.
Америка сегодня не одна. И речь идет не только о ее, что называется, геополитических союзниках. Нет, феномен Америки в том, что она на своей стороне имеет, и привлекает всё более, элементы внегосударственные. Мэссэдж Америки обращен не к правительствам, не к режимам, а к народам.
Поэтому не имеет значения, сказала Мария-Антуанетта фразу о хлебе и пирожных, — важно то, что Америка предлагает миру даже не хлеб, а как раз пирожные, — даже если они выступают в скромной демократической форме биг-маков Макдональдса.
Тем более, как выясняется, жирная пища не способствует здоровью населения, и от нее отказываются в первую очередь богачи. Идут, а вернее уже пришли времена (в Америке, по крайней мере), когда торты потребляют в основном люди скромного достатка. Это у них способ соревноваться, даже превзойти звезд Голливуда, которые худеют, потому что отказались от пирожных.