Сын его попал под советский трамвай десятью годами позже.
Берегитесь общественного транспорта: и в ГУЛАГ увезет, и в Освенцим.
Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/381878.html
* * *
[Герцен и Огарев разбудили Америку]
В Нью-Йорке продолжается герценовский бум — насколько понятие бума приложимо к скромным возможностям высоколобой американской медии (естественно, бумажной, а не электронной). В данном случае я имею в виду статью Вильяма Граймса (William Grimes) в The New York Times Book Review от 24 февраля под названием «Новое открытие Герцена» (Rediscovering Alexander Herzen), этого, по словам автора статьи, наименее читаемого русского классика. Интерес к Герцену, безусловно, вызван постановкой трилогии Тома Стоппарда на бродвейской сцене, последняя часть которой «Выброшенные на берег» была недавно представлена. Когда вся эта эпопея с Томом Стоппардом только начиналась, я предсказал, что наибольший успех будет иметь третья пьеса, сделанная на материале семейной драмы Герцена. Предсказать это было нетрудно, это сюжет действительно захватывающий, в нем Герцен развернулся во всем своем блеске и во всей своей, так сказать, нищете. Тут действительно есть о чем поговорить и на что посмотреть. По-моему, повторилась та история, что была с мюзиклом на сюжет «Отверженных» Гюго. Спектакль шел больше десяти лет, побил все рекорды бродвейской длительности, а сейчас возобновляется. Ажиотаж был такой, что я, отнюдь не поклонник жанра мюзикла, пошел посмотреть и послушать. Ушел, не досмотрев и не дослушав, большей скучищи на своем веку не помню. По сцене бегали толпы оборванцев с красными знаменами и гремела неинтересная музыка: не запомнилось ни одной мелодии. Но я догадался, почему спектакль пользовался таким длительным успехом: американцы были захвачены сюжетом «Отверженных», они этой книги не читали, им было невтерпеж узнать, поймали ли Жана Вальжана и вышла ли Козетта замуж за Мариуса. Такова нынешняя жизнь. Не надо валить все шишки на Америку: в Англии недавно из школьных программ выбросили Шекспира.
Как бы там ни было, но нью-йоркские интеллектуалы пьесой Стоппарда и фигурой Герцена заинтересовались. Книга сэра Исайи Берлина «Русские мыслители» срочно была допечатана. Автор статьи в The New York Times Book Review тоже ее прочитал — и цитирует о Герцене:
Он обладал единственным в своем роде сплавом живого воображения с даром точного наблюдения, морального пафоса и интеллектуальной живости — со способностью писать сразу язвительно и возвышенно, иронически и страстно, захватывающе интересно и поднимаясь по временам на высшую степень интеллектуального и эмоционального благородства.
Вот это более всего привлекло нынешних ценителей Герцена — блестящее его письмо, литературное мастерство очень редкого в России типа. Давно известно, что русские с опаской относятся к красноречию и с подозрением к красноречивым людям. В этом смысле Герцен как бы нерусский. Герценовская проза и эссеистика — это, как сказал бы поэт, — жизнь во всем ее шампанском блеске. Это относится именно к мемуарам «Былое и Думыы» и к герценовской философской и политической эссеистике, о герценовской прозе, которую он писал в молодости, так сказать нельзя: все эти его сороки-воровки и докторы Круповы неинтересная, устаревшая литература. «Кто виноват?» представляет интерес со стороны своей темы, ставшей в русской литературе архетипической, — любовь втроем: тема не только сочинений, но и жизни Герцена. А в третьей части стоппардовской трилогии количество вовлеченных во всякого рода сексуальные связи персонажей значительно увеличивается. По нынешним временам с их теплым интересом к сексу этот сюжет из далекого русского прошлого не мог не зацепить на крючок.
Вильям Граймс, однако, как положено утонченному интеллектуалу и сотруднику авторитетнейшего печатного органа, пытается быть серьезным. Из его статьи мы узнаем, например, что, помимо книги сэра Исайи, он прочитал все четыре тома «Былого и Дум» в старом издании — тогда как в Америке существует сокращенное однотомное издание. Это сокращение сделал в 1970 году известный Дуайт Макдоналд, тогдашний марксистский гуру (мы не должны забывать, что в старые времена, как раз в разгар холодной войны, главные интеллектуалы США были марксистами). Вильям Граймс приводит суждение Макдоналда о Герцене: живи он в наше время, он был бы одним из авторов «Нью-Йоркера» (The New Yorker). Это высказывание, как и любое упоминание о «Нью-Йоркере», считающимся лучшим журналом Америки, вызывает во мне стойкую реакцию неприятия. Русским ли, с их вековой культурой толстых журналов, восхищаться этой жалкой брошюркой, половина которой занята репертуаром кино и прочих театров. В ассортименте также один рассказ, одна корреспонденция из-за границы, два три коротких комментария на актуальную политическую тему, непременные карикатуры и на подверстку стишок-другой в две-три строфы. Да, в «Нью-Йоркере» печатался Набоков — и даже Довлатов! — Бродского видел однажды самоперевод, но считать этот рекламный листок шедевром интеллектуальной продукции — увольте! Как сказал однажды Куприн, когда к нему, пьяному, подвели для знакомства поэта Балтрушайтиса: «Спасибо, я уже».