Бывают страшные сближения. Речь о белорусском Слуцке, самоочевидной земле происхождения фамилии (в обоих смыслах) Слуцких. Война пришла в Белоруссию сразу же после вторжения немцев в СССР. Тотчас началось — партизанское движение, зверства оккупантов. В Нюрнберге на судебном процессе (1945—1946) об этом говорилось. Говорилось и на более поздних судах. Один из них прошёл в 1960 году. Вот показания герра Папенкорта-Эшвега от 16 марта 1960 года:
Я признаю, что принимал участие в операции против евреев Слуцка как начальник 2-й бригады батальона полиции №11. После начала русской кампании наш батальон был послан в Каунас. Потом мы переехали в Минск в конце октября 1941 года. Я должен уточнить: речь шла об операции под Минском. Расположение нашего батальона оставалось в Каунасе, где находилась 3-я бригада. В то время 1 и 2 бригады были прикреплены к дивизии безопасности Вермахта в Минске.
Однажды пришёл приказ со стороны дивизии безопасности по поводу акции «Юденрайн» (чистка евреев). Обсуждение этой акции велось нашим командованием: майором Лехтхалером и дивизией безопасности, у меня не было никаких деталей акции. Для этой акции к нам закрепили литовский батальон. Потом мы получили приказ зачистить несколько еврейских мест под Минском и ликвидировать евреев. Слуцк входил в состав этих населённых пунктов. Этот приказ объяснялся тем, что евреи представляли опасность. Во время исполнения акции наши 2 бригады должны были обеспечить заграждение, а 2 литовские бригады провести истребление евреев.
Мы отправились в путь 26 октября 1941 года в Слуцк с 2-мя бригадами и провели ночь недалеко от города; вышли в город на следующий день утром. Наша бригада расположилась по периметру заграждения, литовские бригады собрали всех евреев по этому периметру. Их погрузили на грузовики и отвезли за город, где они были расстреляны литовцами. Моя бригада не грабила посёлок после истребления.
Утром 27 октября 1941 года у меня был разговор с комендантом по поводу еврейской акции. Он мне объяснил, что комиссар Карл был против того, чтобы евреи-ремесленники были расстреляны. Он хотел сохранить их для мастерских. Лехтхалер мне сказал, что, несмотря на это, последовал приказ за письмом: расстрелять всех евреев, включая ремесленников. После обеда 27 октября Лехтхалер оставил Слуцк, чтобы изучить кварталы батальона.
Так как он уехал, а акция ещё не была окончена, мне был дан приказ довести акцию до конца. Через час я прервал акцию и сказал литовскому батальону прекратить стрельбу. Весь этот процесс вызывал у меня отвращение, и я больше не мог присутствовать при захоронении евреев. Это был отказ от послушания, но мне было ясно, что так я мог спасти хотя бы несколько человеческих жизней. Я не мог дать сведений о числе расстрелянных евреев, может быть, многих сотен. Наши 2 бригады уехали из Слуцка вечером 27 октября в Каунас.
Уместно именно сейчас процитировать это стихотворение Бориса Слуцкого:
На самом деле бабку звали по-другому, и в другом стихотворении — «В Германии» — сказано: