— Ты останешься в Шугарлоуф? — спрашиваю я, уже зная ответ.
— Сейчас?
Я смеюсь и закатываю глаза.
— Не глупи, Дек. Я имею в виду после шестимесячного срока. Ты собираешься вернуться домой, снова влюбиться в меня и остаться?
Он молчит.
— Нет. Ты не вернешься.
Мне не нужно, чтобы он произносил эти слова. Это написано у него на лице.
— Ты вернешься в Нью-Йорк и снова оставишь меня, желая, чтобы я стоила для тебя большего.
— Сидни, остановись.
— Нет. Я не собираюсь останавливаться. Я никогда не перестану желать, чтобы ты все еще был тем мужчиной, в которого я влюбилась, когда была маленькой девочкой.
Деклан делает шаг вперед, его рука обхватывает шею.
— Почему все должно быть так сложно?
Я чувствую, как в глазах собирается влага, но сдерживаю ее. Мне нужно сказать это, чтобы уйти от него с гордо поднятой головой.
— Потому что ты пообещал десятилетней девочке, что будешь любить ее до самой смерти. В тринадцать лет ты подарил девочке кольцо, которое сделал из ложки, и пообещал, что заменишь его бриллиантом. Затем, в шестнадцать лет, ты обнял ее, целуя так, словно она была единственной причиной твоего существования, и она отдалась тебе. Ты помнишь это? Помнишь, как мы пробрались в сарай со свечами, одеялами и обещаниями?
Его зеленые глаза напряжены и непоколебимы.
— Я все это помню.
— Тогда ты должен помнить, как нарушил это обещание, верно? Ты не помнишь, что пришел к той самой девушке, которая готова была сделать для тебя все, что угодно, и сказал ей, что больше не пытаешься заставить себя жить так, чтобы все получилось? Хочешь знать, почему все так сложно, Деклан? Потому что ты, черт возьми, погубил эту девушку.
И тогда, как и много лет назад, я поворачиваюсь к нему спиной и ухожу, оставляя остатки своего разбитого сердца у его ног.
Глава четвертая
Сидни
— Два месяца спустя~
Настал момент истины. Я захожу в ванную, где на стойке лежит мой тест на беременность. Мы с Элли опаздываем, и… я не знаю… я надеюсь, что смогу узнать, что не беременна, а потом вдруг начнутся месячные сегодня вечером.
Я делаю глубокий вдох и подхожу к тесту.
— Что бы ни случилось, все будет хорошо, — шепчу я.
Моя рука дрожит, когда я тянусь к безобидному белому тесту, и я поднимаю его.
Нет.
Нет. Этого не… этого не может быть.
Я не могу быть… беременной.
О, Боже. Я беременна.
Дыхание вырывается из моей груди, когда я опускаюсь на сиденье унитаза. Этого не может быть, верно? Я не могу быть беременной. Это был единственный раз. Всего один раз с Декланом у пруда.
Слезы застилают мне глаза, когда я смотрю на него снизу вверх.
Может, я взяла не тот тест? Может, Элли случайно подменила их? Да, так и должно быть.
Я тянусь к другому тесту на дальнем конце столика. Он тоже положительный.
У Элли будет ребенок… и у меня тоже.
Я слышу глубокий голос Коннора за дверью ванной и подавляю подступающую тошноту. Я не могу сделать это прямо сейчас. Я не могу смотреть в глаза Коннору или кому-либо из братьев Эрроувуд, если уж на то пошло. Мне нужно выбраться отсюда, пойти домой и подумать.
У меня будет ребенок.
Ребенок Деклана.
Ребенок, который будет… нашим.
Похоже, мой мозг не может мыслить более чем шестью словами.
Я заставляю себя взять тест, сунуть его в задний карман и досчитать до пяти. После этого я выйду отсюда и буду держать себя в руках.
Когда я открываю дверь, Элли и Коннор поворачиваются ко мне. Я пытаюсь мягко улыбнуться, потому что у моей лучшей подруги будет ребенок от мужчины, которого она любит. Это радость.
Я вижу вопросы в ее глазах и качаю головой, не зная как она истолкует это «нет, я не беременна» или «нет, я не могу об этом говорить». В любом случае, они с Коннором заслужили этот момент. Я протягиваю ей тест, который она сделала, и целую ее в щеку.
Мой взгляд встречается с глазами Коннорса, и я улыбаюсь, увидев в его глазах безошибочный страх. Он хороший человек, и он любит Элли. Я счастлива, что из нас двоих хоть один будет счастлив.
— Увидимся завтра, ребята. Мне нужно идти.
— Сид? — Элли зовет меня по имени.
Слезы, которые я с трудом сдерживаю, наворачиваются. Если я заговорю, то точно сорвусь. Вместо этого я касаюсь ее руки, слегка сжимаю, выхожу на улицу, а затем уезжаю.
Только вот не успеваю я доехать до конца их подъездной дорожки, как мне приходится остановиться. Я прислоняюсь головой к подголовнику, чувствуя себя одинокой, напуганной и совершенно растерянной, и стараюсь дышать через нос.