— Не думай, что она забыла о пони, которого ты ей обещал.
— Я не забыл. Шон работает над этим с ребятами из Теннесси. Оказывается, у его приятеля Зака есть конное ранчо, и он привезет несколько пони. Не волнуйся, Хэдли получит то, что я обещал.
Я не нарушу своего слова, данного этой девочке.
Она — самый близкий мне ребенок.
Коннор прочистил горло.
— Почему бы тебе не прийти сегодня на ужин? Элли готовит, и она убрала свободную комнату на случай, если ты посмотришь на это… жилье… и решишь, что тебе лучше остаться в доме.
Этого не случится.
— Я буду в порядке.
— Меня не волнует, в порядке ты или нет, она волнуется.
Я фыркнул.
— Засранец.
— Неважно. Просто приходи на ужин. Порадуй Элли и Хэдли.
— Я знал, что ты скучала по мне, — я смотрю на GPS и вижу, что у меня еще час в пути. — Во сколько ужин?
— Примерно через полтора часа. Просто приезжай, мы тебя подождем.
Я глубоко вздыхаю, потому что бороться с этим бессмысленно. Элли когда-нибудь выйдет замуж за моего брата, а это значит, что она уже член семьи. Я обязан ей больше, чем смогу когда-либо вернуть, так что если она хочет, чтобы рядом были ее раздражающие до ужаса новые родственники, то кто мы такие, чтобы отказывать ей в этом?
— Ладно. До скорой встречи.
Остаток пути проходит спокойно. Я целый час смотрю на проносящиеся мимо города, слишком хорошо помня, что чувствовал, когда уезжал, и какие обещания давал, когда уезжал. При въезде в Шугарлоуф все по-другому.
Это похоже на тюрьму.
Когда я подъезжаю к подъездной аллее, я останавливаюсь. Я снова погружаюсь в то время, когда жизнь была легкой, люди живыми, а секреты не были проблемой.
— Почему Джейкоб не должен отвечать? — хнычу я, ударяя брата по руке.
Мама поворачивается на своем месте, сузив глаза, поджав губы.
— Потому что твой брат знает, как вести себя на людях. Ты хочешь сидеть здесь весь день?
— Нет, мам.
— Тогда ответь на вопрос, пока продукты не разморозились.
Я достаточно умен, чтобы понять, что это означает, что мне придется вернуться с ней в продуктовый магазин, а я ненавижу ходить за продуктами. Ненавижу. Это глупо и раздражает, а Джейкоб получил конфету, потому что его не поймали, когда он ударил меня. Но меня поймали, и теперь я застряла на заднем сиденье с моим глупым братом, пока он ест свой батончик «Hershey».
Джейкоб поворачивается ко мне, на его губах шоколад, и он ухмыляется.
— Какова истина о стреле?
Что она может пронзить твое сердце.
Я этого не говорю.
— Правильный второй выстрел разделит первую стрелу и проложит прочный путь, — говорю я, не задумываясь.
Я произносил эту фразу миллион раз.
Мама улыбается.
— Да, и почему это важно?
То же продолжение. Только в другой день.
— Потому что я облажался в первый раз и мне нужна вторая попытка.
Она наклоняется и касается моей руки.
— Дорогой мой, такова жизнь. Мы часто не знаем правильного пути и блуждаем по нему, но если ты умный и сосредоточенный, ты всегда можешь исправить свой путь.
Чего бы я только не отдал за то, чтобы это было правдой. Я сделал слишком много неверных поворотов, и я не уверен, что в мире достаточно стрел, чтобы создать правильный путь.
Я выезжаю на длинную дорожку, и взору предстает белый фермерский дом, свежевыкрашенный и светящийся изнутри теплым светом.
Остановив машину, я вижу силуэт, стоящий в открытом дверном проеме, и это не мой брат и не Элли.
Черт. Я никогда не переживу этого.
Глава шестая
Сидни
Я собираюсь убить свою лучшую подругу. Она заманила меня на ужин, сказав, что хочет поговорить. Несмотря на то, что все, чего я хотела — это остаться, свернувшись калачиком в своей кровати, и плакать о текущем положении дел в моей жизни, я пришла. Потом я узнала, что это семейный ужин и Деклан, черт возьми, тоже придет.
Конечно, она не сообщает эту информацию до тех пор, пока его машина не сворачивает на подъездную дорожку и мне уже поздно бежать.
Он паркуется достаточно близко к дому, чтобы я могла видеть его на водительском сиденье, но не выходит, как будто чего-то ждет.
— Деклан здесь? — спрашивает сзади меня милый голос Элли.
— Да.
— Ты идешь туда?
Я поворачиваюсь к ней с поджатыми губами.
— Что бы ты ни задумала, мне это не нравится.
Ее руки поднимаются в насмешливой капитуляции.
— Я ничего не замышляю. Все, что я делаю — заставляю вас обоих разобраться с вашим дерьмом. Он будет моим шурином, а ты — моя лучшая подруга. Вам, ребята, нужно найти способ хотя бы быть вежливыми друг с другом.