Элли собирается замуж за Коннора, и все это чертовски прекрасно.
— Когда? — спрашиваю я, отстраняясь.
— Мы думаем примерно через два месяца. Ну, знаешь… до того, как у меня начнет появляться живот.
Я ухмыляюсь и киваю. По крайней мере, теперь мне не придется беспокоиться о том, что на церемонии я буду размером с дом.
— Ух ты, как много новостей, и так быстро, — говорит Деклан, вставая и притягивая брата к себе в неловкое объятие.
— Надеюсь, ты рад за нас, — голос Коннора тверд.
— Я так рада за вас! — говорю я и бросаю на Деклана предостерегающий взгляд. Если он все испортит, я побью его собственными руками.
Дек улыбается, похлопывая его по плечу.
— Конечно. Мой младший брат нашел девушку, которая готова терпеть его тупую задницу до конца жизни.
Я делаю глубокий вдох и снова обнимаю Элли. Я беспокоилась о том, что он скажет. Хотя между каждым братом разница год, в душе он всегда был старше, а с тех пор, как он уехал, его сердце ожесточилось.
Много лет назад Деклан легко улыбался и смеялся. Похоже, время сделало из него не того мальчика, которого я знала, а скорее мужчину, которого я больше не узнаю.
Он всегда был сильным, но никогда не обладал такой броней, которую не мог пробить никто, кроме восьмилетнего ребенка, особенно я.
Когда-то я была исключением, а теперь на меня физически больно смотреть.
Элли отпускает меня, и тогда Коннор притягивает ее к себе.
— Я умирал от желания рассказать вам. Но мы также хотели пригласить вас на ужин, чтобы спросить, будете ли вы с нами в этот момент?
Я прикрываю рот и киваю, а слезы падают без колебаний.
— Для меня это будет честью.
Коннор и Деклан обмениваются странными братскими рукопожатиями, а затем наступает моя очередь наброситься на Коннора.
— Я так рада за тебя. Так, так, так счастлива, что это даже ненормально, — тихо говорю я ему.
— Я тоже, Сид. Я не думал, что когда-нибудь найду такую, как Элли. Я все еще не заслуживаю ее.
Я улыбаюсь, мне нравится, что он так считает. Не потому, что он ее не заслуживает — это как раз самое далекое от истины, а потому, что это показывает, как сильно он хочет быть хорошим для нее.
— Ты заслуживаешь ее, хотя бы потому, что не веришь, что заслуживаешь. Ты лелеял Элли, защищал ее и был таким человеком, каким я всегда тебя знала, и поэтому вы оба идеально подходите друг другу.
Он отступает назад, чтобы оценить меня странным образом.
— Ты тоже заслуживаешь счастья. Даже если вы с Декланом никогда не вытащите свои головы из задниц, вы не должны отказываться от счастья.
— Я знаю.
— А ты?
От этого вопроса у меня замирает сердце.
— Думаю, да.
Он переводит взгляд на старшего брата, который увлечен разговором с Элли.
— Знаешь, я никогда не хотел оставаться один до конца своих дней. Конечно, я смирился с этим, но у меня было другое видение. Я никогда не знал такой любви, какая была у вас с Деком, и мы с Джейкобом, Шоном всегда ей завидовали. Встретить человека, который стал твоей второй половинкой, когда вы были еще детьми. Но, Деклан, он стал жестким, когда ушел от тебя. Он воздвиг такую высокую стену, что вряд ли кто-то сможет ее преодолеть. Он даже не желает иметь то, что есть у меня сейчас… — Коннор поджал губы и покачал головой. — Я просто хочу сказать, что некоторые из нас не могут исправить то, что сделали.
Может, Деклан и не хочет иметь семью, но через семь месяцев у него не будет выбора.
— Хорошо, что я не собираюсь становиться альпинистом, — говорю я, зная, что у меня есть веревка и топор, и готовлюсь начать восхождение, надеясь, что не сломаюсь при падении.
Глава седьмая
Деклан
Жена и ребенок. Господи, мог бы он хотя бы немного подождать? Я знаю, что он любит Элли, и очевидно, что они подходят друг другу, но это кажется таким чертовски быстрым.
— Можешь стереть это выражение со своего лица, — говорит Коннор, протягивая мне пиво. — Никто не просит тебя идти по моим стопам.
Я беру бутылку и поднимаю ее вверх.
— За это…
— Что?
— За то, что я не пойду по твоим стопам.
Он хихикает, а затем делает долгий глоток пива. Сделав глубокий вдох, он на несколько мгновений замолкает. Мы сидим на крыльце дома, который хранит в себе чертову уйму воспоминаний. Некоторые хорошие, некоторые плохие, я бы отдал все, чтобы забыть некоторые из них.
— Ты ведь знаешь, что мы совсем не такие, как он?
Вопрос заставляет меня сесть ровнее.
— Кто?
— Папа. Мы совсем не похожи на него. Мы не жестокие, не бессердечные, ну, может, ты и бессердечный, мне еще предстоит это выяснить.