— И я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы мы оба были счастливы. Я думаю, нам с тобой нужно перестать копаться в прошлом и повторять его, как будто от этого что-то изменится. Только так мы сможем выжить, находясь рядом друг с другом. Как ты думаешь, это возможно?
Деклан замолкает, опустив взгляд на землю, и кладет руки в карманы, когда мы снова начинаем идти.
— Я все еще думаю, что нам нужно поговорить о том, что произошло пару месяцев назад.
Я тяжело сглатываю, не желая снова переживать все это.
— Нечего сказать, Дек. Это были… не знаю, годы сдерживаемых чувств, которые вырвались наружу. Конец?
— Когда я оставил тебя… когда мы были… когда…
— Когда что? — я с усилием срываю слова с губ.
— До того, как все развалилось.
— Пожалуйста, перестань говорить такие вещи, — говорю я.
— Пожалуйста, перестаньте вести себя так, будто мы развалились. Это оскорбительно и несправедливо. Это не было взаимно. Время и расстояние не заставили нас разойтись в разные стороны. Мы любили друг друга, Деклан. Я любила тебя. Ты клялся, что любишь меня и хочешь на мне жениться. Мы не были детьми — ну, были, но были достаточно взрослыми, чтобы быть честными. Когда ты говоришь, будто мы просто… разбежались, это ложь, и мы оба это знаем.
— Вот что значит не копаться в прошлом.
— Я не поднимала эту тему. Это сделал ты, и я прошу тебя хотя бы честно признаться в этом.
— Прекрасно. Когда я ушел от тебя. Я вырвал оба наших сердца из груди и проехался по ним катком. Так лучше, Бин?
Мое сердце колотится еще быстрее, когда с его губ срывается прозвище, которое они с Джимми дали мне столько лет назад.
— Это, по крайней мере, честно.
Годы, проведенные в суде и общении с жертвами — единственная причина, по которой я не разрыдалась. Я подавляю свои эмоции, почти не обращая внимания на происходящее. Я любила этого человека всем, что у меня было, и в какой-то части моего сердца я все еще люблю его.
— И что теперь? Теперь, когда я это сказал, что это меняет?
Деклан смотрит на меня в поисках ответа, который я не могу дать.
— Я не знаю.
— Я не хочу продолжать это делать, — признается он с ноткой поражения. — Я не хочу ходить с тобой по кругу. Раньше нам с тобой было так… легко.
Я глубоко вздыхаю через нос.
— Было.
Он подходит ближе.
— Мы могли бы снова попробовать.
Какая-то часть меня хочет именно этого. Дружба, которую мы разделяли, была крепкой, и если мы сможем вернуться к этому, то наверняка сможем договориться о какой-то жизни для нашего ребенка. Может, Деклан и не хочет детей, но я не верю, что он бросит его или ее.
Но, опять же, я не знаю этого нового Деклана.
— Ты хочешь быть друзьями? Как это будет выглядеть?
— Это может быть так, как мы захотим. Нет никаких правил, но ты права, когда говоришь «отпустить» и «начать сначала». Возвращаться сюда тяжело. Я чувствую отца и прошлое на своих плечах, и я не могу этого сделать, Бин. Мне нужно, чтобы у нас все было хорошо. Можем ли мы найти способ сосуществовать в Шугарлоуф и хотя бы быть друзьями?
Боже, я хочу сказать «да». Я хочу броситься в его объятия и обнять лучшего друга, которого я потеряла, но его вопрос заставляет меня задуматься обо всем, что я обсуждала со Сьеррой.
Это никогда не закончится для меня. Шесть месяцев Деклан будет появляться здесь, и мы будем сталкиваться друг с другом — это неизбежно. В таком городе, как Шугарлоуф, невозможно спрятаться от кого-то, а от Деклана я не смогу спрятаться, даже если попытаюсь.
Может, он и верит, что мы можем оставить все в стороне и остаться друзьями, но я знаю, что это не то, на что я способна. В глубине души я знаю, что должна быть с ним либо целиком, либо не быть вообще. Здесь нет середины или полумер.
— Я не знаю, сможем ли мы.
— Почему?
— Потому что я уезжаю из Шугарлоуф.
Глава десятая
Деклан
— Ты что? — спрашиваю я, в горле пересохло и запершило от эмоций.
— Я собираюсь продать ферму. Она слишком тяжела для меня, и я хочу переехать поближе к маме и Сьерре.
Я не могу объяснить чувства, которые бурлят во мне, и почему меня вообще беспокоит ее отъезд. Сидни не нужно оставаться здесь, и все же от одной мысли о том, что она продаст ферму, у меня в груди все сжимается.
Она принадлежит этому месту. Она была рождена здесь — мы были рождены здесь.
Каждое прикосновение. Каждое воспоминание. Каждый взгляд и поцелуй — все это было создано здесь, а теперь… она уедет?