Но сейчас я уже не так уверена.
У меня болит в груди, когда я думаю о том, что кто-то еще будет жить здесь, сидеть на качелях у дерева или ходить к пруду, который хранит воспоминания, которые я никогда не забуду.
— Когда? — я выдавила из себя это слово.
— Он живет в Лондоне, но в ближайшие несколько дней приедет в Нью-Йорк, чтобы повидаться с дочерью. Он хотел бы приехать уже послезавтра.
Мой желудок переворачивается.
— Два дня?
— Если ты не занята.
Я ничем не занят, кроме обычной жизни на ферме и поиска способа объяснить все своим друзьям.
У меня есть дела поважнее моей печали. Моя жизнь не будет прежней, и я не могу притворяться, что оставаться здесь — это правильно.
Мне нужна поддержка, и это мои мама и сестра.
Деклан ясно дал понять, что не станет таковым для меня или кого бы то ни было, и ребенок — это не то, чего он хочет.
Так что если этот его друг может мне помочь, то я не собираюсь быть дурой и отказываться от этой помощи.
— Нет, я не занята. Все в порядке.
Он улыбается и кивает.
— Хорошо. Я все устрою.
Деклан встает, и я делаю то же самое. Он выглядит так, будто хочет, что-то сказать, но не делает этого.
Когда он доходит до двери, я окликаю его.
— Дек?
— Да?
У меня будет ребенок от тебя.
Я хочу, чтобы все было иначе.
Я все еще люблю тебя.
Хотела бы я этого не делать.
Это не те слова, которые будут сказаны.
— Спасибо.
Его глаза фиксируются на моих.
— Я мало чего не сделал бы для тебя, Сидни.
Ничего, кроме единственного, чего я когда-либо хотела.
— Так ты продаешь ферму? — спрашивает Девни, когда мы садимся за мой стол.
— Да.
В комнату входит Элли и смотрит на нас двоих.
— Что я пропустила?
Девни вздыхает и смотрит вверх.
— Сид двигается дальше.
— Переезжает? — кричит Элли и садится в кресло. — Что значит «переезжает»?
Эти двое собираются поджарить меня, и я пришла с двумя порциями печенья. Я поставила перед каждой из них по чашке, а печенье положила посередине. У меня есть еще один пакет на случай, если мне понадобится подкрепление.
— Мне пора двигаться дальше, — говорю я совершенно серьезно.
Ни одна из них не сможет ничего сказать, чтобы изменить мое решение.
— Я собираюсь продать дом и переехать поближе к Сьерре и моей матери.
Рука Элли тянется к моей.
— Это из-за того, что случилось несколько месяцев назад?
— Что случилось? — Девни садится ровнее.
Я никому, кроме Элли, об этом не рассказывала, потому что было стыдно. Как только Девни узнает, не избежать миллиона вопросов и обвинений относительно истинной причины моего отъезда. Она слишком хорошо меня знает.
Возможно, она уже предполагает, что это из-за Деклана, но когда она узнает, что произошло, у нее не останется никаких сомнений.
Я думаю, что лучше выложить все сейчас.
— Я переспала с Декланом, думала, что могу быть беременна, а теперь, когда он вернулся, я не могу от него отделаться. Я не могу сбежать от него, кроме как продав свою ферму. Он просто… здесь. Я больше не могу этого выносить.
— Но он здесь всего на несколько месяцев, — говорит Элли.
— Он ясно дал понять, что не собирается оставаться, так что ты собираешься оставить свой дом и свою практику из-за короткого срока?
Девни кивает.
— Серьезно, Сид, возьми отпуск, ради всего святого. Не продавай то, за что ты так упорно боролась.
Боже, они даже не представляют.
— Вы не можете понять. Ни одна из вас. Элли, когда ты узнала, что Коннор тот, кто он есть, что ты хотела сделать? Убежать, верно? Ты не хотела оставаться с ним. Черт, ты боролась с ним на каждом шагу. Почему? Потому что братья Эрроувуд не дают покоя своим мишеням. Каждый раз, черт возьми. Они пронзают сердце, и ты никогда не можешь оправиться. Это случилось со мной, когда я была маленькой девочкой, и эта стрела до сих пор во мне. Мне нужно уйти от него, убрать ее, двигаться дальше, туда, где у него не будет шансов выстрелить еще раз. А дело в том, что я ему даже не нужна!
— Сид… — Элли говорит с таким сочувствием, что становится больно.
— Нет, в том-то и дело. Он не хочет меня. Может, он и любит меня. Может, он и хочет дружить, но я не могу с ним дружить, Элли. Не могу. Я не могу говорить с ним и не хотеть его поцеловать. Я не могу смотреть на него и не хотеть броситься в его объятия. Когда мы переспали, словно прорвало плотину, которую я закрыла. Все эмоции, любовь, чувства хлынули обратно, и я собираюсь утонуть, — говорю я, когда на глаза наворачиваются слезы. — Это слишком. Я должна уехать туда, где смогу начать все сначала.