— Я решил остановиться, чтобы повесить во дворе объявление о продаже, и хотел отдать тебе документы. Ты официально выставлена на продажу как владелец.
Деклан поднял табличку, которая лежала по другую сторону двери.
— О, вау. Я имею в виду, это здорово.
Он снова смотрит на мою грудь, а потом отворачивается.
— Почему бы тебе не одеться, пока мы с Хэдли займемся установкой таблички?
— Звучит как план.
Я поднимаюсь наверх в свою комнату, чувствуя легкое головокружение от того, как быстро изменились мои планы на день. Десять минут назад я собиралась поесть, постараться, чтобы меня снова не стошнило, а потом лечь в постель с книгой, прежде чем идти на концерт. Это, конечно, все портит, но я не могу отказать Хэдли.
Одевшись в леггинсы и безразмерный свитер, я спускаюсь вниз. Я далеко не гламурная, но, по крайней мере, мне удобно.
— Ты готова? Хэдли рвется вперед.
— Спокойно, Монстр, дай ей секунду, чтобы сойти с лестницы.
Я улыбаюсь ей и откидываю назад ее светло-каштановые волосы.
— Я готова.
— Я хочу съесть все, что у них есть. Я не ходила на ярмарку последние три года. Папа… Кевин, — поправляет она, — не разрешал нам ходить, а мама не хотела его злить, но я чувствовала запах еды из своего дома. Если я доходила до задней ограды, то могла слышать музыку, и это было так приятно.
Этот ребенок не перестает заставлять мое сердце разрываться на части. У нее самый прекрасный характер из всех детей, которых я знаю, и я с ужасом думаю, какой была бы ее жизнь, если бы Коннор не нашел ее.
— Что ж, — говорит Деклан с напряжением в голосе.
— Думаю, нам придется останавливаться у каждого ларька, у каждой еды и поделки, чтобы посмотреть, что мы сможем найти.
Я вижу, как ему больно и как он любит ее. Его губы слегка приоткрываются, а грудь тяжело вздымается и опускается. Тяжело видеть, как кто-то причиняет боль Хэдли, но очевидно, что Деклану не все равно, и он сделает все возможное, чтобы защитить ее — это его конек.
Защитник.
Тот, кто отказывает себе во всем, если считает, что это ради высшего блага.
Он идиот.
Однако сегодня я не хочу сражаться. Я хочу насладиться временем, проведенным с Хэдли, и подарить ей счастливые воспоминания о ярмарке, на которой я выросла. Она должна улыбаться, смеяться и быть избалованной людьми, которые ее любят.
— Где Коннор и Элли?
Деклан оглядывается по сторонам и пожимает плечами.
— Думаю, у них были какие-то дела или им нужно было за чем-то сходить. Возможно, они встретятся с нами позже.
О, они чем-то заняты, хорошо.
— Ты дал им немного побыть наедине, да?
Он смеется и качает головой.
— То есть, я бы с удовольствием, но нет, Коннор взял грузовик и должен был что-то забрать.
Что бы это ни значило.
— Значит, это хорошо для нас, да? — спрашиваю я Хэдли, пока Деклан открывает заднюю дверь своего джипа.
— Что именно? — спрашивает она.
— То, что нам не придется беспокоиться о том, что твои мама или папа скажут нам «нет». Я подмигиваю ей, и она улыбается в ответ.
— А дядя Деклан скажет нам «нет»?
Я понижаю голос до шепота, но знаю, что он нас слышит.
— Я знаю все уловки, чтобы получить от него то, что мы хотим, предоставь это мне.
Она пристегивается и откидывается на спинку сиденья.
— Я люблю тебя, тетя Сид.
— Я люблю тебя больше всего.
Глубокий голос Деклана звучит покорно.
— А у меня столько проблем.
— Да, да, это так, — отвечаю я, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние дни.
Глава шестнадцатая
Сидни
— Можно нам еще один снежный рожок или, может быть, пирожное? — спрашивает Хэдли после того, как мы закончили с зоопарком. Ну, если это можно так назвать. В основном это свинья с фермы вниз по дороге, две козы и несколько коров, которые, возможно, с пастбища и вовсе не являются частью зоопарка.
— Думаю, твой желудок взбунтуется, если ты будешь продолжать в том же темпе, — говорю я.
Как бы мне ни хотелось отказывать ребенку, я не хочу, чтобы у нее заболел живот. С тех пор как мы приехали, она съела пиццу, крендель, жареный «Орео» и снежный рожок.
— Ладно, тогда мы можем пойти туда, где все игрушки?
Деклан наклоняется.
— Какие игрушки?
— Понятия не имею.
— Ты собираешься объяснить ей, что это куча дерьма?
Ни за что на свете. Я не собираюсь разбивать ей сердце.
— Нет.
Он сползает со скамейки стола для пикника и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.
— Спасибо.
— Может, я и засранец, но я всегда джентльмен.