— Тогда дай мне еще несколько дней, — предлагает Майло.
— Позволь мне поглубже изучить эту компанию. Посмотрим, смогу ли я найти способ сделать так, чтобы все получилось так, как ты надеешься.
— Я ценю это. Правда. Эта ферма принадлежит моей семье уже почти сто лет, просто… это сложно.
Я все время пытаюсь представить себе жизнь не в Шугарлоуф, и каждый раз терплю неудачу. Моя сестра уехала и больше не возвращалась. Моя мать сказала, что была совершенно не против передать ферму мне, когда уезжала, и не против, чтобы я продал ее сейчас.
Майло прочистил горло.
— Дай нам немного времени, единственное, чему я научился за свою жалкую жизнь — это то, что всегда есть другой путь. А пока не забудь довести Деклана до чертиков за то, что он тебя отпустил. Мы, задумчивые, глупые натуры, не можем устоять перед женщиной, которая нас не хочет.
Даниэль разразилась смехом.
— И поверь мне, он знает о чем говорит.
— Опять убегаешь? — спрашивает Сьерра, допивая свой кофе.
Проведя утро за просмотром домов, я зашла в кофейню в ее городе и позвонила ей, надеясь получить сестринский совет. Теперь я жалею о своих мыслях.
— Нет, я приехала, чтобы убедиться, что поступаю правильно, и найти место, где можно жить.
Сьерра поставила чашку и пожала плечами.
— И ты уже поняла, правильно ли поступаешь? Ты уже рассказала Деклану о ребенке?
Я качаю головой.
— Я планирую это сделать, как только дом будет продан и я буду знать, что уезжаю. Если я сделаю это раньше, и он предложит мне какую-то грандиозную жизнь, я откажусь, я знаю, что откажусь.
— Думаю, это разумный план. Чувство правильного и неправильного у Деклана победит.
В этом-то и проблема.
— Он предложит жениться на мне, потому что хочет поступить так, как считает нужным, а не потому, что любит меня.
Ее рука касается моей.
— Прости.
Я фыркаю и отстраняюсь.
— Это самое печальное, Сьерра, он действительно любит меня. Я знаю, что любит. Он просто не считает, что заслуживает счастья.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что он признал это. Он сказал мне, что хочет меня, он целует меня, как человек, который отчаялся, но он такой упрямый и не хочет отступать. Я не понимаю. Почему он считает, что оттолкнуть меня — это лучше для меня, вместо того чтобы полюбить меня и позволить нам быть вместе? Мне кажется, я могла бы принять все, если бы знала, что он меня не любит.
Сьерра откинулась на спинку стула и потерла нижнюю губу.
— Вы, ребята, всегда казались такими непоколебимыми, знаешь? Думаю, я была удивлена его уходом больше, чем уходом отца. Как будто все было бессмысленно.
— Ни черта подобного.
— Ты спрашивала его?
— Конечно, я его спрашивала.
Сьерра мягко улыбается.
— Нет, я имею в виду в упор. Почему вы расстались?
Я тяжело вздыхаю, чувствуя, что на меня навалилась вся тяжесть мира.
— Думаю, да. То есть… может быть…
Я думаю об этом, постепенно понимая, что мы действительно ни к чему не пришли. Я спрашивала, а он уклонялся, или, когда он хотел поговорить, я не могла с этим справиться.
— Когда мы расстались, он сказал мне, что не любит меня.
— И мы все знаем, что это неправда.
— Хорошо. Я могу уступить в этом. Я тоже в это не верю. Он сказал, что делал то, что должен был, чтобы защитить меня.
Я вижу, как Сьерра пытается собрать все кусочки воедино. Может, я и юрист и умею во всем разбираться, но Сьерра меня превзошла. Она была бы отличным детективом.
— Защитить тебя от чего?
— От самого себя, я думаю. Думаю, он считает, что в нем есть много от отца.
Она закатывает глаза.
— Пожалуйста, ни в одном из этих мальчиков нет ничего от этого засранца.
— Согласна.
— Ну, тогда есть что-то еще. Я не знаю, что это и почему он тебе не говорит, но я не верю, что после всего того времени, что вы были вместе и планировали жизнь, он вдруг проснулся в какой-то случайный день и сказал: «Мы расстаемся».
Я обдумываю эту мысль и пытаюсь взглянуть на нее другими глазами. Я никогда раньше не смотрела на это под таким углом, но, возможно, случилось что-то, что убедило его в необходимости уйти от меня. Я ни на секунду не поверю, что он мне изменил — такое предательство не в крови этого человека. Но это единственное, что я могу придумать, чтобы подтолкнуть его к таким действиям.
Что бы это ни было, если это вообще было, я не понимаю, почему он просто не сказал мне. У нас не было секретов. Мои мысли, мое сердце, мой мир были открыты для него, и то же самое — по крайней мере, я так думала — было и с его стороны. Ничто из того, что он мог сказать или сделать, не изменило бы моих чувств к нему.